— Не уступлю. Ты, верно, давно не покидал дворец, поэтому не знаешь, что рабыни-человечки после начала войны стали большой редкостью. Крестьянок еще можно найти, но в них не вбить манеры даже магией — такие годятся на одну ночь. Тут нужно длительное обучение, которым лень заниматься любому из нас. Девиц же сословием выше сейчас уже не достать. Их предусмотрительно стараются держать подальше от наших границ.

— Тем более тебе следует поберечь ее.

— Она крепче, чем кажется.

— Я, наверное, выгляжу в твоих глазах слишком жадным. С меня действительно хватит и вина, которым ты обещал поделиться. Что ты хочешь взамен?

— Ты знаешь.

— Мне не известно, где сейчас Яссинейла, если ты об этом.

— Тогда расскажи, как она жила все эти годы. Как она выглядит? Где мачеха могла бы ее спрятать?

— Мне мало известно о ее жизни. В последний раз я видел ее в покоях матери примерно с месяц назад. Она играла ей на лире. Твоя сестра выросла настоящей красавицей, но не вполне в моем вкусе. Волосы, как теплый лунный свет, сливочно-белые, губы цвета пыльной розы, правда, тонковаты, на мой взгляд, я люблю более выразительные ротики. Подбородок упрямый, как у тебя, ресницы не особо пышные, глаза подкрашены чем-то угольным. Ноги у нее полноваты, грудь небольшая. Помню, на ней была алая повязка с длинными клиньями, грудь едва прикрыта, как у танцовщицы, на шее какой-то шарф. Из украшений подвеска на лбу, пара браслетов, тонкие цепочки тут и там. От нее веяло печалью и смирением с горькой долей. Когда королева ударила ее, потом напомнила о тебе, чтобы причинить иную боль, но твоя сестра не обратила внимания ни на то ни на другое. Отменно притворяется. Она старалась выглядеть безучастной, ей даже глаза удалось сделать пустыми, но в глубине их я видел ожидание. Думаю, в связи с последними событиями тебе следует поспешить. Яссинейла больше похожа на живого мертвеца, что очень раздражает матушку, но она не теряет надежды найти в ней что-то живое, то, что можно задеть. Ты вернулся, и, думаю, королева уже рассказала об этом твоей сестре. Зная ее, я решил бы, что она планирует убить тебя на глазах Яссинейлы, чтобы наконец вынудить ее страдать или пытать вас в одной камере, заставляя смотреть друг на друга. Где матушка может прятать твою сестру, я не имею ни малейшего понятия. Ты же знаешь Ее Величество: она не пощадит никого, кто вздумает лезть в ее дела, даже собственных сыновей, особенно тех, кто, по ее мнению, не годятся для престола.

— А ты хотел бы быть тем, кто годится? Вместе мы могли бы…

— Думаю, нет. Порой мне действительно хочется убить Хазмура за его самодовольство, но престол мне не нужен. Жизнь ради удовольствий лучше бесконечной грызни за корону, которая даже в мыслях мне слишком тяжела. А ты… паучья матерь, а ведь ты хочешь трон. Да. Ты пришел за этим!

— Побежишь рассказывать матушке?

— Той женщине, что не хотела называть меня сыном, когда я еще не выучился говорить? Нет. Я не стану помогать тебе, Майнолин, но и мешать не стану. Однако мне будет интересно понаблюдать за борьбой, потому что я и Ворн, пожалуй, единственные, кому не нужен трон. Остальные сейчас не спят ночами и строят планы, как обойти Хазмура.

Кому не нужен престол? Я вся превратилась вслух, пытаясь вспомнить. Ворн… ах да! Шестой принц, младший сын первой наложницы, Вэйрдры из дома Хилир. Я видела его сегодня на площади, где казнили Урду. Невысокого, в отличие от прочих принцев, роста, широкоплеч, но мышц почти нет. У этого принца были серебристые волосы, длину которых было сложно оценить из-за шарфа цвета индиго, а глаза темно-фиолетовые, как сливы. Ни кольца, ни серьги, ни цепочки — ни одного украшения я не заметила на нем. На поясе вместо кинжалов и мечей один широкий нож, судя по форме, с односторонней заточкой. Внешность у Ворна по сравнению с прочими наследниками Истомора была весьма неяркая.

Тем временем третий сын королевы продолжал выдавать интересную мне информацию:

— Калимар говорит, что не хочет править, потому что тогда не будет времени заниматься наукой, но это вранье. Я же вижу, как он чернеет от злости, когда кто-нибудь говорит о том, что на престол посадят Хазмура.

Я стала вспоминать. Калимар — второй принц, сын королевы, аристократичный, высокомерный. На фоне прочих дроу его цвет кожи выглядел довольно бледным. Одеяние его было плотным, с воротником, закрывающим горло, и очень аккуратным — ни одной лишней складки или пылинки. Стильный, замкнутый, с текучей змеиной грацией в движениях, точеной, изящной фигурой, второй принц выглядел слегка женоподобным. Но он великолепно держал себя в руках, не отвечая на подначки Хазмура.

— А почему Ворну трон не нужен? С чего ты решил?

— Да ты бы видел его хотя бы день назад! Не смотри, что он сегодня приоделся, придя на казнь.

— Я почувствовал, он очень сильный маг.

— И это единственное его достоинство. Раз в два месяца он уходит в самые глубокие подземелья, курирует работу магов, занимающихся поставкой фарлов. В остальное время пропадает в мастерской, что-то вырезает из камня тем самым зачарованным ножом, который ты на нем сегодня видел, — это его единственное оружие, и он с ним не расстается. Ворна почти невозможно увидеть при дворе, разве что в день рождения королевы, остальные празднества он обычно пропускает. В прочее время его можно легко принять за простолюдина. Словно бродяга или охотник за головами, он носит всегда одни и те же штаны и куртку, заматывает голову шарфом, а ногти у лалисков чище, чем у него. Он почти не появляется во дворце, бродит по неизученным тоннелям. Непонятно, как его еще не сожрали те твари, что там водятся, должно быть, брезгуют.

— И кто же в итоге претендует на престол?

— Самые серьезные твои противники, кроме Хазмура, четвертый и пятый принцы.

— По одному от каждого семейства? Как символично.

— Не могу тебе много рассказать про Нириса и Итсина. Оба держатся от меня и моих братьев на расстоянии. Скажу только, что Нирис всю жизнь вел себя как король, ожидая от всех преклонения. Однако все его завоевания до сего дня ограничивались поединками, постелью и приобретением новых цацок, притом чаще для себя, чем для фавориток. А Итсина ты видел, тут слова излишни.

— Да, — коротко кивнул Майнолин. — Впечатляет.

Я внутренне содрогнулась, вспоминая четвертого принца, сына второй наложницы. У этого типа на лбу было написано "убийца".