Поэтому утром я поехал в «ДаВинчи», просидел там два часа, морщась от холода, но когда увидел Маргариту, понял – не зря. И реакция ее вполне ожидаема, но лед тает только весной, а до весны еще далеко, у меня полно времени.

* * *

Через три часа администратор сообщила, что у Романовой закончился рабочий день, и, к сожалению, обслуживать она больше меня не сможет. Тогда я попросил счет, затем выскочил на улицу, спустился к машине и принялся ожидать Марго. Она вышла буквально минут через десять и сразу напоролась на мой взгляд, которым я прожигал входную дверь.

– Какая встреча, – сказал я с улыбкой. Однако Романова не соизволила ответить, молча прошло мимо, накинув сумку на плечо. На ней была забавная кремовая шапка с большим помпоном, и мне отчего-то захотелось подбежать, ухватиться за него, а может, и стянуть шапку. Детство вспомнилось, большие сугробы и снеговик, для которого я стащил последнюю морковь из дома. Хорошее было время, жаль, его не воротишь.

– Давай я тебя подвезу, – крикнул Рите, увязавшись следом.

– Спасибо, не стоит.

– Холодно же и скользко, – наседал я, шагая рядом. Накинул на голову капюшон, руки засунул в карманы парки, но все равно ощущал, как ветер задувает за шиворот.

– Все нормально. Сам, главное, не упади, – съязвила Марго, ускоряя шаг.

– Парень будет ревновать?

– Скорее, тебя. Девушки, – хмыкнула Романова, а потом, в самом деле, поскользнулась. Хорошо, я вовремя успел схватить ее за локоть и притянуть к себе. Она вскинула голову, оказавшись в кольце моих рук. Я чувствовал, как каждая клеточка в теле оголилась, как в сердце начался отсчет до ядерного взрыва. Время будто остановилось.

Маленькие пушистые снежинки падали на нас, на алые губы Риты, что сейчас виделись чем-то манящим, сладким, словно настоящий мед, который до дрожи хотелось попробовать. В ту секунду, когда Марго посмотрела на меня, взмахнув своими густыми ресницами, я вдруг ощутил давно забытую эйфорию, головокружение и бесконечное желание стать для Риты единственным. Ни одна девушка в моей жизни ни до, ни после не вызвала подобных чувств.

– Может, ты уже отпустишь меня? – спросила она, дернувшись.

– А если не отпущу? – прошептал я, однако мимо промчалась на большой скорости иномарка, чуть не задев нас. Пришлось отпустить Риту, хотя мне этого очень не хотелось. В другой раз я бы оглянулся в сторону машины, выругался, но сейчас все это не имело никакого смысла, мир вокруг вообще терял значение с появлением Риты.

– Держи свои руки при себе! – хмыкнула Романова, развернувшись на пятках.

– Не получается. Слушай, давай поговорим, – я вновь попробовал догнать Марго. Нам нужно было объясниться, мне нужно было.

– Мы разве не поговорили?

– Что если я хочу извиниться?

– Ты прощен, – ответила сухо она, и теперь поскользнулся я. Взмахнул руками и едва не навернулся. Проклятый наклон! Какой идиот придумал здесь строить ресторан?

Марго вдруг остановилась, оглянулась и посмотрела на меня так, словно по-настоящему переживала. Хотя нет, она явно переживала по-настоящему. Рита не умела скрывать эмоции, и это в очередной раз тронуло, заставило поверить, что ничего не забыто, что я могу проложить дорогу к ее сердцу заново.

– Я в порядке, – улыбнувшись, произнес, не сводя глаз с Романовой. Она тихо цокнула, закатив глаза.

– Не ходи за мной. А то еще… сломаешь себе что-нибудь или заболеешь.

– Как насчет чашки кофе? – обнаглев, предложил я. Мы спустились к дороге и оказались на узкой тропинке, которая вела в сторону автобусной остановки.

– Нет, спасибо.

– Хорошо, может чай?

– Нет.

– Ладно, как насчет… простого человеческого общения?

– Простое человеческое в клубах, Вить, с пышногрудыми блондинками, – кинула, оглянувшись, Рита. Впереди остановился автобус, и, к моему глубочайшему сожалению, Романова, помчалась к нему и, юркнув туда, села на заднее сиденье. Я думал пойти следом, но двери общественного транспорта закрылись буквально перед моим носом.

Глава 16 - Рита

Витя, казалось, сошел с ума. Он преследовал меня в буквальном смысле этого слова. Все началось через два дня после нашей последней встречи. Шестаков притащился в «ДаВинчи» и просидел до самого закрытия, требуя, чтобы его обслуживала только я. Девчонки уже начали подшучивать, мол, богатенький мажорик обратил на официантку внимание. Даже Марина Анатольевна это заметила, вызвала к себе и устроила разгром, будто я девятилетняя девчонка:

– Ты сюда для чего приходишь? Перед мужиками ноги раздвигать? – кричала она, покрываясь пунцовыми пятнами. Начальница и раньше не стеснялась в выражениях, повышала голос, но в последнее время ее поведение переходило все границы.

– Марина Анатольевна, – попыталась возразить, как она подскочила из-за стола.

– Обслуживаешь теперь только ВИП-столики, поняла?

– Я не буду обслуживать Жданова, – спокойно возразила. И пускай на носу был Новый год, до него оставалась буквально полторы недели, а лишаться работы было бы не очень хорошо, но и унижаться перед ходячим кошельком я не планировала. Тем более кое-какие накопления у меня имелись, на месяц хватит.

– И не надо! Сама не подпущу к нему! Будешь других обслуживать. А к обычным клиентам ни ногой! Поняла? – на последнем слове голос у начальницы прозвучал с надрывом, словно она дергала за последнюю ниточку, в отчаянии пытаясь вылезти на берег.

– Поняла, могу идти?

– Проваливай!

С той минуты мне запретили обслуживать Витю. В какой-то степени я обрадовалась этому, а в какой-то… нет. Глупо, конечно, но его присутствие стало чем-то обыденным. Я уже привыкла, что он здесь и что мне не приходится заниматься другими столиками. Откровенно говоря, попадались ужасные клиенты: высокомерные, наглые, хамоватые, с влажными липкими взглядами. Каждый раз, обслуживая их, приходилось надевать броню и не пропускать через себя грязь, исходящую от людей.

Порой я возвращалась с работы настолько истощенной, что просто ложилась на кровать и обещала себе уволиться на следующий день. Диме ничего не рассказывала, понятное дело, ему и без того хватало проблем. На вопрос, не обижают ли, всегда отрицательно качала головой. Однако за последние пять дней, с появлением Шестакова, усталость куда-то подевалась.

Да, я переживала, злилась, вспоминала выпускной, старая обида кусала сердце, но все это было менее напряжно, нежели обычные клиенты. В конце концов, Витя не позволял себе лишнего, разве что пытался проводить