Девушка, привлекшая внимание Рохли, и вправду была красавицей — у нее были черные длинные кудрявые волосы, хотя с виду и не слишком чистые, и большие черные глаза. Одета она была в яркие пестрые тряпки. Заметив взгляд Рохли, оценивающе оглядела всю их компанию и улыбнулась ему:

— Пойдем со мной, красавчик. Я тебе еще и погадаю.

И видя, что Рохля молчит, быстро сказала:

— За гадание ничего не возьму, узнаешь судьбу бесплатно. А узнать-то есть чего: у одного из вас за плечами смерть караулит. Если пойдешь со мной, скажу — у кого.

— Чего только шлюхи не придумают, чтоб клиента заманить! — фыркнул Седой.

— А ты вообще засохни! — обернулась к нему девушка. — Тебе я и так могу сказать, чтоб только отвязался — ты и до ночи не доживешь!

Седой застыл столбом. Рохля вздрогнул от неожиданности, а Сергей осуждающе покачал головой. В следующую секунду Седой нервно дернулся — по лицу было видно, он не привык, чтобы шлюхи так нагло разговаривали с ним. Но тут же, видно, вспомнил, где находится, неимоверным усилием воли сдержался, и только руки, сжатые в кулаки, выдавали его состояние. И тут плечистый квадратный парень в потертой коричневой кожаной куртке и спортивных штанах, казалось, безразлично прислушивавшийся к разговору, вдруг отвесил девушке короткую оплеуху — да так, что та с криком отлетела шагов на пять, чуть не сбив один из торшеров на длинной ножке, стоявших через равные промежутки по всей длине станции. Она свалилась бы на пол, если б не поддержали прохожие. К изумлению путников, девчонка, поднявшись, лишь потерла распухшую щеку, с ненавистью покосившись на плечистого, и молча заняла свое место возле палатки.

— Что там? — спросили в толпе.

— Да Глашка опять за свои предсказания взялась, вот Толян ей и врезал. И правильно сделал. Работаешь — так работай, нечего клиентов распугивать! — буркнула девица постарше с лицом, изуродованным шрамом и с на удивление красивыми ногами, которые она и демонстрировала чуть ли не во всю длину. — Идем лучше со мной, парень, — сказала она Рохле. — А судьбу незачем знать заранее, все равно от нее не уйдешь.

Седой хотел, видно, что-то сказать, но поглядел на плечистого сутенера и благоразумно промолчал, лишь дернул Рохлю в сторону. Они уже отходили, как вдруг сзади раздалось:

— Иди сюда, котик!

Кошка вздрогнула, надеясь, что это какая-то ошибка, что обращаются не к ней. Но тот же развязный голос повторил:

— Иди-иди, тебе говорю!

«Провалилась! Бежать! Немедленно!», — мелькнуло у нее в голове. Но она, усилием воли придав лицу равнодушное выражение, обернулась и увидела абсолютно незнакомую ей девицу.

— Ну что же ты, малыш! Я недорого возьму.

Кошка облегченно вздохнула. Из-за низко надвинутого на лицо капюшона, эта дура явно приняла ее за парня. Боясь, что голос ее выдаст, Кошка лишь отрицательно помотала головой, и они, проталкиваясь сквозь толпу, устремились, наконец, к переходу.

* * *

Что удивительно, за проход в южный зал Третьяковской вновь пришлось платить. Им объяснили, что на этой станции верховодит другая группировка, а если неохота платить, то никто никого не неволит, они имеют полное право проваливать подальше отсюда. Кошка не удивилась — на Китай-городе дело обстояло примерно так же. Но Седой, она видела, был уже на пределе и с трудом удерживался, чтобы не высказать вслух, что он думает обо всей этой афере вообще и об этой богом проклятой станции в частности.

Квадратные колонны подпирали грязно-белый потолок, на станции царили толчея и гомон. По углам шушукались непонятные люди, с подозрением глядевшие на пришельцев. Одного из них удалось уговорить отправиться на Китай-город, разузнать, есть ли там девушка по имени Яна, и передать ей записку. Оставалось только надеяться, что посланник, щуплый мужичонка, которому дали аванс и обещали еще, не обманет и будет расторопен. А путники тем временем зашли в столовую под названием «Грев», где Седой заказал всем по порции свиного шашлыка с грибами и по кружке грибного чая. В просторной палатке стоял чад от пригоревшей еды, а исцарапанные пластиковые столики пахли чем-то кислым. Время от времени их пыталась протирать вонючей тряпкой тетка в замызганном спортивном костюме и пластиковых шлепанцах, еле передвигавшая ноги — то ли изможденная, то ли просто пьяная.

— О чем ты там с этим мутантом толковала? — как бы невзначай спросил Седой Кошку. — Знакомый твой, что ли?

Кошка покачала головой. Стараясь, чтоб голос звучал равнодушно, ответила:

— Я и не поняла, что он говорил. У него в мозгах уже черви завелись, наверное.

— Мутант мутанта всегда поймет, — хмыкнул Седой. Кошка, вспыхнув от обиды, придумывала, какую бы гадость сказать ему в ответ, но тут Рохля, молчавший с тех пор, как разыгралась сцена с девушкой, задумчиво спросил:

— Интересно, что она имела в виду?

— Эта шлюха? — пренебрежительно спросил Седой. — Она просто несла какой-то вздор, чтобы нас задержать, заморочить — вот и все. Моя бы воля — стрелял бы таких на месте. Смеет еще раскрывать свою поганую пасть, будто ее кто-то спрашивал! Она должна знать свое место!

Но в глазах его мелькнуло странное выражение — затравленное и тоскливое.

— Может, это была цыганка? — предположил Сергей. — Тогда морочить людям голову у нее в крови. На публику работала. Конечно, глупо верить предсказаниям…

Путники сидели возле одного из проделанных в матерчатой стене окошек, стараясь не привлекать к себе внимания и то и дело поглядывая в сторону туннеля к Китай-городу. На их глазах уже несколько человек прошло в ту сторону и двое явились оттуда. Кошка съежилась, стараясь, чтобы свет не падал ей на лицо. К счастью, народу в столовой в это время почти не было.

И вот наконец их гонец нарисовался. Мог бы и побыстрее обернуться! А следом за ним двигалась фигура в темном плаще с капюшоном. Они помахали ему, подзывая. Войдя в столовую, гонец сразу протянул руку за причитающейся мздой, но Рохля нетерпеливо спросил:

— Ну как, узнал что-нибудь?

Гонец приложил палец к губам, а его спутник откинул с головы капюшон, и они облегченно вздохнули. Оказалось, это девушка, и симпатичная, правда, черты ее лица были словно смазаны — нос курносый, рот великоват. Коротко остриженные пушистые светлые волосы слегка вьются — видно, следит за ними, моет, расчесывает. Вот только портил ее этот жуткий бесформенный плащ. Но когда он слегка распахнулся, все стало понятно. Под плащом то ли платье, то ли длинная рубаха обтягивала вздутый живот — не сегодня-завтра рожать.

— Привет! — как ни в чем не бывало, сказала она Рохле. — Вот не ожидала!

— Привет! — побледнев, судорожно улыбаясь, ответил он. — Ну как ты?

Первый раз Кошка видела его таким взволнованным. А девушка только рукой махнула.

— Лучше не спрашивай, — протянула она. — Правда, грех жаловаться — меня не трогает никто — Кольки боятся. И ем сколько хочу — с едой-то тут получше, чем у красных. Теперь хоть не тошнит уже, а то сначала прямо наизнанку выворачивало. А вообще зря вы сюда пришли. Колька, если узнает, что я с вами разговаривала, вас всех убьет. Лучше уходите скорее.