— За автографом что ли?

— Ага.

— Нахрена он им?

— Ничего ты не понимаешь, Саня, — вздохнула девушка. — Автограф победителя игр можно продать за хорошие деньги, ну, или поменять на еду.

— Понятно.

— Но вряд ли ребятам что-то светит. Там будет столько охраны, что их не подпустят и на десять метров.

Я кивнул, соглашаясь. Блять, много охраны — это чертовски хреново. Хватит ли пуль в моем убойном револьвере, чтобы всех там положить и спасти Володю? Сам я, естественно, никаких автографов оставлять не стал, хотя пацаны просто умоляли. Скрытность и анонимность — залог успешного выживания.

— Ладно, идем. — Маша взяла меня под руку.

— Ничего себе, — удивленно присвистнул я.

Кажется, шансы на очередное размножение увеличиваются…

— Даже не думай, — ехидно произнесла она. — Это для конспирации.

— Окей. — Я оставил мысли о потомстве и старался сосредоточиться на деле.

Хотя, это требовало неимоверных усилий воли. Не так-то просто думать тактически, когда ощущаешь даже через слои одежды тепло девахи, держащейся за мой крепкий, как броня Т-90, бицепс. Кажется, вечер будет кайфовым. К тому же выступает любимая группа. Я уж и забыл, когда последний раз водил на концерт клевую чикулю.

Маша быстрым шагом вела по каким-то темным закоулкам, постоянно тревожно озираясь.

— Не переживай, — усмехнулся я, — со мной ты в безопасности!

— В безопасности, как же… — ворчала она. — Из-за тебя приходится тащиться через эти трущобы. Вообще-то этот район контролируют локомотивщики. Лучше не попадаться им на глаза.

— Пфф… — В принципе, я понимал ее страхи, но они были абсолютно напрасны. — Ты еще не видела меня в деле!

Маша только ускоряла шаг. Но, как назло, вокруг не было ни души. Жалко, блин. Мне просто не терпелось продемонстрировать свои навыки Воина Апокалипсиса. А то она, наверно, считает меня каким-то лохом.

Я уже было подумал, что вредная девка просто жути нагоняет, когда раздался резкий наглый свист.

Мои локаторы безошибочно вычислили источник. Свистели из огромного кирпичного здания с наполовину выбитыми стеклами, внутри которого мелькали отблески костра.

— Бежим! — Маша отчаянно потянула меня за локоть.

— Эй! — Я встал на месте. — Санек не привык бегать от опасности.

Отовсюду появлялись темные тени, окружая нас.

— Стоять, бля! — раздался гнусный голос.

— Хуясе, фраерок, телочку нам привел, ыхыхы!

— Да это пендос вонючий!

Из темноты вышел ухмыляющийся тип в кожаной безрукавке на голое тело. Довольная харя покрыта шрамами, так же, как и сухие жилистые руки, в которых он держал обрез охотничьего ружья. Чем обдолбался этот урод, что ему пох на мороз?

— Слы, подстилка амерская, — обратился он к прижавшейся ко мне Маше, — перед оккупантами ножки, значит, раздвигаем… Нехорошо про своих забывать. Наказать за блядство надобно, верно, пацы? Да ты не боись, шлюшка, ща отсосешь всей братве, и мы тебя и америкоса твоего отпустим!

Я почувствовал, что Маша мелко дрожит. Ее рука тянулась к кинжалу.

— Ты как с девушкой разговариваешь, урод! — выкрикнул я.

— Опа, это хуепутало по-нашему базарит! — изумился главарь.

— Пособник ебаный! — прошипел кто-то из гопников.

Я спокойно вытащил сигареты и закурил, даже не пытаясь достать револьвер. Вот еще, тратить патроны на этих ублюдков.

— А ты сам-то кто такой? — выпустив струю дыма, спросил я. — Что за беспредел?

— Смелый, хуля… — главарь сплюнул. — Ниче, бля, ща подрежем тебя малость, позырим, как запоешь. Я — Груздь! Здеся, на Локомотивном, я главный. То шо ты, фраерок, у пендосов шестеришь мне до пизды, но раз сюды сунулся, заплатить должон. Гони все, чо есть, чушкан.

Груздь осклабился, сверкнув железными зубами:

— И телку нам. Иль очко свое. Выбирай, чем заплатишь?

Гопари загоготали.

— А что, может один на один? — предложил я. — Или это не по понятиям?

— Ы! По понятьям! Эта можна! Эт мне по нраву! — обрадовался Груздь. — Разойдися, братва!

Ублюдки расступились, освобождая пространство. Вожак сунул кому-то обрез и скинул безрукавку, яростно вращая глазами.

— Будь осторожен, — шепнула девушка.

— Не переживай, Машуля, — ответил я, — Санек уделает этого клоуна.

Начали сближаться. Приняв боевую стойку, я внимательно следил за противником. Сука, матерый боец, судя по движениям. Сделав обманный маневр, я выстрелил сокрушительной вертухой. Мерзавец увернулся, довольно хохоча.

— Ебать, да он каратист! — презрительно произнес кто-то из хулиганов.

Груздь, взревев, предпринял атаку. Я ушел стремительным пируэтом, и опять мой тяжелый ботинок промахнулся, не попав в гнусную физиономию.

— Ыыы… хуля ты скачешь, как девка? — произнес главарь. — Дерись, как пацан!

Я ничего не ответил, чтобы не сбивать дыхание. Ну что ж, решим вопрос на кулачках. А то этот сброд подумает, что не по понятиям, если уработаю его ногами. Резкое сближение и молниеносная двойка, которая должна отправить в бескомпромиссный нокаут козла. Тот проворно увернулся.

— Ну, давай, давай, чухня, врежь мне! — Груздь высунул серый язык, глумливо подставляясь.

Ну все, достал ты меня! Бешенство боя адреналиновым хлыстом ударило по венам. Справа, слева, снова справа! Груздь закрылся, уходя в оборону. Мой могучий кулак вышел на разгонную траекторию. Лови апперкот, поганец!

Бамс! Бля…

В глазах вспыхнули фейрверки. Как я умудрился пропустить? Я тут же отпрыгнул, закрывшись. Посыпались удары в корпус, по рукам. Вот черт, нарвался, блин, на профессионального боксера! Соберись, Санек, нужно еще успеть на концерт! Я перешел в контратаку. Которая, однако, оказалась малорезультативной. Но все же, вскользь зацепил шрамированную челюсть.

Груздь остановился с изумлением, помотав башкой. Я отпрыгнул, переводя дух.

— Давай, Груздь, добей эту мразь! — орала со всех сторон шпана.

— Пиздец те! — взвыл вожак.

Этот раунд превратился в настоящее месиво. Ярость переполняла, заставив забыть про боль в разбитых кулаках и от пропущенных ударов. Гребанный Груздь был чертовски быстр. А на мне тяжелый бронежилет, стесняющий движения. Зато хрен он пробьет меня в корпус.

Сойдясь в очередной раз, сцепились в клинче. Главарь, выпучив шары, откинул башку и со всей дури ударил лбом. Пох, плевать теперь на правила! Ответный удар моей титановой пластины заставил гада пошатнуться. И тут я ощутил, как отрываюсь от земли. Упырь сделал бросок через бедро. Блять!

Стылая земля ударила по лопаткам, но я увлек противника за собой. Мы катились, обмениваясь ударами, куда придется. Оказавшись сверху, я врезал несколько раз в мерзкое табло. Свободная рука Груздя выстрелила вверх, вцепилась мне в лицо, нащупывая глазницы.

Такого не было в сегодняшней культурной программе. Схватив кисть, я заломал. Влажный хруст порадовал мои уши больше, чем новый альбом Ленинграда. Злобный рык говнюка сменился поросячьим визгом. На, сука! На! На!

— Саня! — отчаянный крик Маши.

Я обернулся. Два урода схватили девушку. В следующую секунду один покатился по земле, сжимая распоротое