восточноримским государством в Европе. Но все-таки военный теоретик такого уровня, как автор нашего трактата, мог бы позаботиться об объективной оценке в своем труде всех противников империи. В любом случае, отсутствие в трактате таких специфических врагов империи, как арабы или сарацины и как мавры[96], является симптоматичным: военно-политическая элита империи не только не выделяла их из общей массы врагов, но, видимо, вообще не допускала какой-либо существенной стратегической опасности с их стороны. Очевидно, они казались недостойными серьезного внимания со стороны автора трактата. Старинная традиция безразличия к этнической культуре врага со стороны стратегов и здесь все-таки, наверно, сыграла свою коварную роль. А ведь пройдет всего несколько десятков лет, и больше половины территории империи будет с легкостью завоевано арабами, и войска империи не смогут оказать им никакого серьезного сопротивления… Вот какой будет цена, которую заплатит империя за свое невнимание к одному из соседей!

Скифы

Общим названием для северных кочевников в трактате явно служит слово «скифы». К их числу, по мысли позднейшего редактора трактата («Маврикия»), явно принадлежат авары и тюрки. Синонимом к слову «скифы» является редко встречающееся в трактате слово «гунны». Принадлежат ли упоминаемые в трактате булгары к «скифам», нам неясно.

Скифы в трактате — типичные степные кочевники, раздробленные на массу различных соперничающих племен и родов и находящиеся под управлением множества (в каждом племени) вождей. Надо всеми скифами явно нет никакого единого начальства. Это, несомненно, указывает на то, что данные скифы — это не гунны времени Аттилы середины V в. и не авары второй половины VI в. Скифы нашего трактата — это типичные кочевники с огромным количеством коней, в т. ч. запасных (VII А, Рr(1), 12 In. 34; VII В, 11(11а), 8 In. 46; IX, 5, 5 In. 34; XI, 2, 9—10 In. 31–37), обитающие на открытых пустынных пространствах (V, 4 In. 6), неожиданно атакующие своеобразным растянутым в ширину рассыпным строем лучников-пикинеров, в том числе и сразу же после своего казалось бы окончательного поражения, и активно использующие засады и ложное бегство с последующим разворотом (об этом см. главы XI книги, а также: II, 1, 11 In. 47; IV, 2 In. 1.8; VI, Pr.(l) In. 17; 1(2) In. 1.2; VII A, 13(14), 1 In. 4; VII В, 11(1la), 1 In. 8; ХII D(10), 8.33 In. 104.159).

Итак, под скифами наш автор имеет в виду каких-то типичных степных кочевников — скорее всего гунно-булгар периода после распада в 453–455 гг. после смерти Аттилы единого гуннского царства и до вторжения в 568 г. аваров в степи Альфельда (совр. Венгрия).

Гунны

Гунны упомянуты в трактате один раз под именем «гуннов», другой раз под именем «уннов».

Интересно упоминание гуннов во введении к книге, повествующей о том, какие вопросы стратегии должен обдумать полководец к началу битвы (VII А, ргооem (1), 12 In. 34).

Говоря о том, как надо заранее готовиться к войне против того или иного врага, автор перечисляет народы различного качества, не называя их, однако, по имени. В середине этого описания содержится упоминание «скифов или гуннов» и рекомендуется нападать на них в феврале или марте, когда их кони ослаблены, и сражаться с ними как с лучниками, т. е., видимо, рекомендуется поскорее вступить в рукопашную схватку на открытом месте. Выделение в этом в остальном «анонимном» перечне народов «гуннов или скифов» под своим собственным именем связано, скорее всего, с особой формой зимнего содержания скота кочевниками на подножном корму— явлением, чуждым другим соседям империи. Тем не менее любопытно, что только скифы заслужили персонального упоминания в этом месте трактата.

Булгары

Булгары упомянуты в трактате только один раз и то «отрицательно» — при описании одежды пехотинца: «А пояса— простые, и плащи (sag…а) не булгарские» (XII В(8), 1, 3 In. 8).

Авары и турки

Народ аваров, с которым империя познакомилась только в 552 г., упомянут в трактате 10 раз. Иногда вместе с аварами упоминаются турки — народ евразийских степей, вошедший в соприкосновение с империей несколько позже, чем авары.

Первые 5 упоминаний авар содержатся в главе, посвященной вооружению и оснащению кавалериста (I, 2, 2 (дважды). 6.8.10 ln. 19.20.38.47.61). Все эти упоминания построены по одной модели: «по образу аваров». Везде в этих местах речь идет об оснащении кавалериста: он должен иметь аварские пики, аварское защитное вооружение себе на шею и на своем коне, аварскую одежду и аварскую палатку. Эти места являются неотъемлемой частью описания (I, 1; 2) тренировки, вооружения и оснащения новой кавалерии, так сказать, аварского образца. Обе эти главы (I, 1; 2), возможно, принадлежат какому-то автору последней четверти VI — начала VII в. и были добавлены в изначальный текст трактата, написанный некогда Урбикием.

Шестое упоминание содержится в главе, посвященной построению войска в две линии (II, 1,6). Автор трактата в этом месте доказывает безусловное преимущество построения войска в несколько линий:

Авары и турки <…> выстраиваются не одним построением, как римляне и персы… но второе… и третье 125 построение делают, выделяя (стоящих) позади, в особенности тогда, когда они многочисленны и легко предпринимают различные нападения.

Седьмое упоминание об аварах содержится в главе, посвященной ночным нападениям (IX, 2, 3). При этом действия кагана аваров приведены здесь в качестве примера ночного нападения:

Ночные нападения бывают различными в зависимости от полководца. Одни ведь… неожиданно нападали на рассвете, совершив ночной переход, как сделал Лусий, полководец римлян при Траяне. Другие… притворившись, что боятся противника, ночью нападали на него, что сделал каган аваров под Гераклеей римским кавалеристам, расположившимся не в лагере безопасно вместе с пехотой, но снаружи без стражи.

Это описание находит себе полное соответствие в описании Феофилактом Симокаттой событий 592 г., когда восточноримское войско было разбито аварами.

Еще три упоминания аваров и турок содержатся в главе о военном