Подарю-ка я ей свою копию, подумал я, представляя то, как она ее использует и у меня заныли зубы от желания ее трахнуть. Окрыленный своим возбуждением я вышел из кабинета и пошел в спальню жены, чем точно заставил ее врасплох, ведь уже давно не имел с ней сексуальных отношений. Она сидела в шелковом халатике, накладывая какие-то средства для ухода за кожей на лицо. Увидев меня, Дарья округлила глаза. Я подскочил и, не глядя на нее, усадил ее на туалетный столик, сдвинул трусики и жестко вставил свой фаллос.

Я трахал ее с закрытыми глазами, представляя Марию, Дарья не сопротивлялась. Какая-то минута и я кончил в нее, быстро натянул джинсы и пошел на выход.

— Что это было? — услышал я вслед. — У меня овуляция вообще-то, — сверкала она глазами.

— По фиг, — сказал я и вышел. Черт! Угораздило же, злился я на себя. Надеюсь, она не забеременеет, не хотел бы быть плохим отцом.

— Тебе не кажется, что ты увлекся? — смотрела на меня сверкающим взглядом Дарья.

— Да прекрати, это все забавы! — улыбался я, злясь, что за годы в браке она раскусила меня и знает обо мне все.

— Пойми, я беременна! Я не позволю какой-то там твоей любовнице разрушить наш брак. Ты не дал мне строить отношений с Петром, я тебе не дам их строить с этой идиоткой Марией! Ты меня понял?!

— Да пошла ты! — вспыхнул я и направился на выход, меня ждало свидание с моей любимой — женщиной, которую я полюбил, полюбил впервые в жизни!

— Стоять! — резким движением руки с наманикюренными красными ногтями она остановила меня. — Ты сейчас пойдешь к ней домой и пошлешь ее, понял?

Ее слова заставили меня заржать конем.

— Ты сбрендила? — смеялся я Дарье в лицо.

— Мои люди установили в ее квартире бомбу. Если ты не сделаешь все, как я сказала, то бум! — улыбалась она с дьявольским огоньком в глазах. — Ну а проследить я могу легко, — указала она головой в сторону моей комнаты слежки. Я задумался на секунду.

Дарья не из тех, кто шутит или блефует. Она и правда могла это сделать.

— Сделаю, — произнес я, сам не узнавая свой голос, и направился к выходу. Далее все было как в тумане. Я гнал на своем мотоцикле, на котором не ездил уже давно, опасаясь за свою жизнь. Сейчас моя безопасность меня не волновала. Я был духовно разбит. Я должен послать свою любимую женщину! Пусть это и будет только на время, но сможет ли Мария простить меня после такого?!

Я управлял своим железным конем и мое лицо во второй раз в жизни покрыли слезы, как тогда, когда я признался в любви моему цветочку — Марии.

Подъехав к дому моей будущей жены, я посмотрел на дверь подъезда и мое сердце защемило. Мария, простишь ли ты меня после такого?! Чтобы унять немного эмоции, которые так несвойственны мне, я просидел на скамейке еще несколько минут. И наконец, собравшись с духом, открыл домофонную дверь своим ключом.

Казалось, с каждым этажом, на который меня поднимал лифт, мое сердце замедляло ритм, наказывая меня таким образом. Я по своему недосмотру попал в такую ситуацию, когда мне придется разбить сердце моей любимой. И я ничего не могу сейчас с этим поделать. Все-таки ее душевная боль ничто с вероятностью ее погибели от моей глупости.

Мария открыла довольно быстро, она была так прекрасна в этом махровом полотенце. Единственное, что я сейчас желал, это наброситься на нее и поиметь прямо сейчас, даже не снимая влажное полотенце. Почувствовать ее вкус, самый неповторимый и божественный аромат моей женщины. Но нет, я должен ее послать. Она что-то щебетала, я почти не слышал, мой слух заглушал замедленный ритм моего сердца.

— Мы не можем быть вместе. Я ухожу, не ищи меня. Деньги на ребенка тебе положит на счет Петр. Ты все поняла? — спросил я напоследок, но она не ответила, Мария стояла изумленная и смотрела на меня снизу вверх.

— Не уходи! — она стояла и шептала это вновь и вновь, слезы текли рекой. Я встал спиной к ней на пару секунд, не решаясь двигаться, и через мгновение вышел, захлопнув за собой дверь. Вместе с захлопнутой дверью я услышал, как мое сердце рухнуло в пятки и с треском раскололось. Мой мир рухнул! Я только что бросил самым жестоким образом свою любимую беременную женщину! Я подонок! Я ненавижу себя! Будь я проклят!!!

* * *

— Мне нужно, чтобы она никогда не уходила от меня, понимаешь? — смотрел я на своего хорошего друга — врача широкой категории — Виктора.

— Ты больной! — смеялся он. — Ты знаешь, я бы никогда на это не пошел, если бы не был уверен, что она сама по тебе с ума сходит. Я вообще не понимаю, зачем тебе это? Ты что не видишь, Мария любит тебя! — его ошарашенный вид все еще не прошел.

— Я должен быть уверен на все сто, ты знаешь! Поможешь?

— Конечно! Какой вопрос? — ухмыльнулся он, вспоминая количество инвестированных мною в него денег. — Мы поместим в нее капсулу со скополамином, но учти, капсула будет действовать две недели, потом нужно либо новую установить, либо заменить на таблетированную форму под видом какого-то лекарства. Кстати, в первом варианте можно не добавлять компоненты, нетрализующие побочку, а потом якобы назначить лечение.

— А какая побочка? — испугался я за здоровье Марии.

— Симптомы похожи на височную эпилепсию: частое дэжавю, могут быть галлюцинации, кроме того может кровить шейка матки.

— О, эти подробности не интересны, — демонстративно поморщился я. — В общем, опасно?

— Нет, но через две недели пусть перейдет на таблетированную форму с нейтралитором побочки. Поверь, ей самой не понравятся эффекты, которые может оказывать скополамин.

* * *

— Я конечно все понимаю, мать твою, но какого хрена ты запер Дарью! — на меня вдруг прикрикнул мой протеже Петр.

— Чего? — посмотрел я на него удивленно.

— Она в СИЗО! Ты молодец! Обтяпал так, что финансовые махинации вела только она! Хотя ты там был главным! И что теперь? Зачем ты ее туда посадил? — его красные как у быка глаза и не знавший меру в алкоголе нос просто ослепляли меня.

— Так, Петр, заканчивай! Или последуешь за ней. Эта сучка сделала то, за что я вообще ее мог убить, ты понимаешь. Пусть радуется, что несколько лет проведет за колючей проволокой, а не сдохнет в канаве.

Он стоял, не решаясь ничего добавить, а потом пулей выскочил из моего кабинета в Альбатросе. Влюбленный придурок. Знал бы ты, что твоя любимая Дарья делала все, чтобы я ее не оставил.

* * *

— Ах, Петр, Петр. Говорил я тебе не лезть… — мне было грустно, что человек, когда-то называвшийся моим другом, похитил Марию.

Ее похищение было этаким шантажом меня, чтобы я выпустил уже его любимую из СИЗО — мою жену Дарья. Да, сложный круговорот взаимоотношений. Пизда не медведь, а силу имеет, вспомнил я забавную пословицу в тему.

— Пожестче с ним, — сказал я своему служащему, который загонял иголки под ногти на руках Петра. Тот стонал с заклеенным скотчем ртом и ронял слезы. Испытывал ли я жалость к нему?! Нет, я хотел его прикончить, но он также отправиться в СИЗО, как и Дарья за то, что пытались сделать с моей любимой. Я уже не так жесток, как раньше. Именно Мария меня исправила, я хочу стать лучше именно для нее.