— Нет, не забыла… к своему стыду, — произнесла Кэтрин уже гораздо тише, но все же продолжая смотреть прямо в глаза Девлину. Ведь если бы она отвела взгляд, это стало бы проявлением трусости с ее стороны. — Я поступила очень глупо… но, если вы помните, я была просто измучена бесконечными вопросами. Я женщина, Девлин, а не мужчина, такой крутой, как вы. Разумеется, я понимаю, что это не извиняет мой поступок. Но это был акт отчаяния. — Кэтрин почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, и часто заморгала. Ей не хотелось, чтобы Девлин жалел ее. — Этого больше не повторится. — Она выпрямилась, приняв горделивую позу. Да, она пленница, но она не струсит и не сломается. — Я понимаю, что вам тоже хочется допросить меня…

— Задать несколько вопросов, а не допросить, — поправил ее Девлин. — А это совершенно разные вещи.

— Неужели? Значит, поэтому вы и разозлились на Сэма? Наверное, у вас другие методы. Мне скоро придется познакомиться с ними, не так ли? — Кэтрин ухватилась за спинку кресла. — Может, вы перед этим оденетесь и побреетесь, или ваша внешность должна меня пугать? Это атрибут вашего метода?

— А вы никогда не сдаетесь, да? — спокойным тоном поинтересовался Девлин.

— Нет. Я многое узнала за эти несколько дней. Пусть я вынуждена находиться здесь с вами, но это отнюдь не означает, что мне это нравится или что мне нравитесь вы. Я не обязана с удовольствием воспринимать весь этот мир грязных делишек и интриг с его конспиративными квартирами и агентами. Поймите, Девлин, я очень мало знала о делах отца. Сэм в ходе допроса открыл для меня много нового. И я не дура. Вы подозреваете, что я знаю больше, чем говорю… Но это не так. Я не могу сказать вам того, чего не знаю.

Кэтрин подчеркнула последнюю фразу, произнося слова медленно и четко.

— Для начала вы можете рассказать мне свой загадочный сон, — предложил Девлин. — И заметьте, я не говорил о нем Сэму. Бог знает почему, но не говорил. Какое-то шестое чувство подсказало мне не делать этого. — Он взял Кэтрин за плечи и внимательно посмотрел ей прямо в глаза. — Думаю, будет лучше, если вы расскажете его.

Кэтрин покачала головой, она не могла говорить.

— Вы расскажете, — продолжил Девлин почти ласковым тоном. — Рано или поздно, но расскажете.

— Но это был только сон…

— Нет, не сон.

Эти слова, словно бич, хлестнули по нервам Кэтрин, у нее закружилась голова, она попыталась вырвать плечи из рук Девлина, но не смогла.

— Вы делаете мне больно, — воскликнула она, задыхаясь.

— Нет, я не делаю вам больно и не собираюсь, но я должен знать, что это был за сон, который так напугал вас.

— Он не напугал меня, — всхлипнула Кэтрин. — Ох, Господи, неужели вы не понимаете! Страх здесь ни при чем… это… это был прекрасный сон, замечательный, я просто не могу… не могу…

Она разрыдалась, тело ее сотрясалось, отчаяние выплескивалось наружу в виде горючих слез. Кэтрин почувствовала, что Девлин прижал ее к себе, такое случалось и раньше, но только на этот раз она поняла, что ее слова потрясли и его, проняли до глубины души…

Девлин повел ее к дивану. Слезы заливали глаза Кэтрин. Она покорно позволила Девлину усадить себя на диван. Сам он сел рядом и обнял ее за плечи. Несколько долгих минут они сидели молча. Девлин гладил Кэтрин, а она тихонько раскачивалась взад и вперед, испытывая при этом боль, которую трудно было описать словами.

— Ох… я не могу…

— Тсс, Кэтрин, все в порядке. Простите, я не знал… не подумал…

— Откуда вы могли знать? — запинаясь, прошептала Кэтрин. Девлин погладил ее по волосам, и она, вздохнув судорожно и глубоко, замерла, а потом стала дышать уже более спокойно. — Это произошло после вечеринки в городе, который находится рядом с моей деревней, шесть… нет, семь дней назад, — начала Кэтрин. — Джефф отсутствовал уже три дня, и друзья пригласили меня провести с ними вечер. — Она замолчала, шмыгнула носом и достала из кармана носовой платок. Девлин, боясь спугнуть ее, сидел, не шевелясь, обнимал очень осторожно, но мозг его работал лихорадочно. — Потом появились еще гости, и как бы спонтанно началась вечеринка, — продолжила Кэтрин, теребя в руках носовой платок. — Но я подозреваю, что все так и было задумано, потому что, хотя моим друзьям вроде бы и нравится Джефф, они, тем не менее, как бы случайно… — Она замялась. — Ну, вы понимаете…

— Да, понимаю. Они как бы случайно познакомили вас с другим мужчиной, да?

— Да. Очень симпатичный, но не в моем вкусе, занимается офисным оборудованием в Галифаксе… Не могу сейчас вспомнить, как его звали.

— Не имеет значения. Продолжайте, — попросил Девлин.

— А я, дурочка, слишком много выпила, да чересчур… А Боб и Энджи смешивают очень крепкие коктейли… Этот мужчина тоже много пил. Ох! Майкл, вот как его звали. Он захотел отвезти меня домой, но я сообразила, что это может грозить мне неприятностями. Я сказала, что вызову такси, и так и сделала… Было очень поздно, у меня в голове шумело от выпитого, обычно я пью мало… И я уехала домой. Когда приехала, было уже около трех часов ночи, но на следующий день мне не надо было вставать раньше девяти, поэтому я выключила будильник и моментально уснула.

Кэтрин замолчала, высморкалась и глубоко вздохнула. У Девлина зародилось какое-то нехорошее предчувствие, а интуиция редко подводила его. Он сидел тихо, не шевелясь, почти не дыша.

— И мне приснился сон… действительно чудесный сон, я увидела себя девчонкой, летним вечером у нас в саду собрались гости, а мама разрешила мне попробовать коктейль, и я почувствовала себя такой взрослой…

Кэтрин охватила дрожь, и Девлин тихонько прижал ее к себе, как бы защищая. Он уже примерно знал, что может услышать, но ему хотелось, чтобы Кэтрин сама рассказала об этом.

— Наверное, такой сон навеяли коктейли, выпитые на вечеринке… А потом во сне… повторяю, во сне… я услышала звонок. Мне хотелось досмотреть сон до конца… Во сне отец смеялся и говорил, что я еще слишком молода… Я протянула руку, чтобы выключить будильник, так как подумала, что это он звонит, но, понимаете, я оставалась во сне… вы понимаете это?

— Да, да, понимаю, — ласковым тоном заверил Девлин.

— Но только оказалось, что звонит не будильник, а телефон. Моя рука нащупала трубку, я сняла ее и услышала голос отца. Он говорил мне, что с ним все в порядке, что скоро снова позвонит… Но мне это по-прежнему казалось сном, а телефон был частью этого сна. Я спросила у отца, откуда он звонит. Я обрадовалась, потому что голос его звучал точно так, как я помнила. А отец сказал, что не может говорить об этом, что позвонил только для того, чтобы услышать мой голос… — Кэтрин снова замолчала, а когда продолжила, голос ее зазвучал как-то по-детски, почти перешел в шепот. — Но потом связь оборвалась… А я находилась в полудреме, и этот телефонный разговор тоже стал частью сна. Проснувшись утром, я обнаружила телефон на полу, сняла трубку, но оказалось, что он не работает. Происходившее накануне я помнила смутно, в голове все перемешалось. Вы понимаете меня? — прошептала Кэтрин.