Поломанные уши, прижатые к голому, как хорошо обкатанная галька черепу, ясно показывали знающему человеку, что перед вами борец.

Несмотря на огромный вес – Искандер Сулеймановича украшало приличных размеров брюхо, бывший борец легко поднялся из-за стола и представил Максима двум сидящим с боков представительным мужчинам, одетым в строгие черные костюмы:

– Максим Астахов – призер первенства Европы по плаванию, мастер спорта международного класса, завтра уезжает с невестой на соревнования.

Надо помочь молодым людям!

– Давайте зачетку Филимонова! – сказал совершенно седой мужчина с орденской планкой на левой стороне груди.

Быстро расписавшись в зачетке, он передал ее своему коллеге, который пожевал губами, хотел что-то сказать, но передумал и молча поставил свою подпись на шестой строчке странички.

– Скажите, пожалуйста, молодой человек! Опасно ли опускаться под воду в ребризерах или лучше традиционные акваланги? – спросил первый преподаватель, внимательно смотря на Максима.

– Вам, уважаемый домулла[8], вообще нельзя опускаться под воду по состоянию здоровья.

– Почему это нельзя? Я совершенно здоров, несмотря на свои шестьдесят лет!

Жак Ив Кусто в восемьдесят лет опускался под воду и прекрасно себя чувствовал! – выпалил преподаватель и победно посмотрел вокруг.

– Прошу прощения уважаемый домулло, но последние несколько лет Кусто опускался в основном в батискафе, а это совсем другое дело – внутри закрытого пространства нормальное атмосферное давление.

Несмотря на свой почтенный возраст, Кусто не являлся непосредственным участником боевых действий, в отличие от вас, который награжден многими боевыми наградами.

Судя по вашим шрамам на лице и голове – у вас были множественные ранения головы и лица.

При погружениях под воду, при нарушениях проходимости сосудов может возникнуть кессонная болезнь, которая в вашем возрасте смертельно опасна! – спокойно сказал Максим, прошедший очень серьезную подготовку, как спортсмен – подводник.

– Спасибо молодой человек! Вы прекрасно все объяснили. Но, вернемся к вопросу о ребризерах. Не могли бы вы вкратце пояснить, опасно ли с ними погружаться?

Я сам конечно не собираюсь нырять под воду, тем более после вашего пояснения.

– Ребризеры – это новое направление водолазного оборудования работающее на обогащенной воздушной смеси.

Такое оборудование известно довольно давно, но сейчас о нем кричат на всех специализированных выставках и журналах. Аналогичное оборудование начало выпускаться в шестидесятых годах двадцатого столетия, а известно оно еще с начала века. Знаменитый Мюллер, который опускался в декомпрессионной камере до трехсот метров, уже тогда работал на таком оборудовании.

Раньше, то есть в шестидесятых-семидесятых голах двадцатого века в таком оборудовании ходили боевые пловцы до ста пятидесяти – ста восьмидесяти метров глубины.

Сегодня, на мой непросвещенный взгляд, надо немного подождать, чем тратить время и огромные деньги на эти новомодные игрушки.

– Большое спасибо молодой человек за очень содержательное и теоретически обоснованное объяснение.

Если надумаете серьезно заниматься физикой – милости прошу на нашу кафедру! – церемонно поклонился орденоносец.

– Вам Филимонова счастья в семейной жизни и по возможности не пропускать наши лекции! – напутствовал орденоносец, напоследок не удержавшись от шпильки в Юлин адрес.

Второй, преподаватель математики, на секунду задержавшись в дверях, спросил:

– На какую глубину нырял Майоль с аквалангом?

– Жак Майоль, чемпион мира по нырянию в глубину, вообще не любитель нырять с аквалангом. Насколько мне помнится, глубина его погружения составляет сто двадцать шесть метров, хотя за точность я не ручаюсь.

– Молодец парень! – бросил второй преподаватель, мужчина лет сорока и быстро вышел из кабинета.

– Девушка! Подождите в преподавательской! – попросил Искандер Сулейманович, намекая, что пора рассчитываться за поставленные экзамены.

Едва Юля вышла за дверь, как Искандер Сулейманович сделав кислую физиономию спросил:

– Что ты в ней нашел? – одновременно протянув плотный листок бумаги с приказом по университету.

– Любовь зла – полюбишь и козла! – знаменитой русской пословицей ответил Максим, протягивая заранее приготовленные двести долларов.

– Перестань мальчик! Это была проверка на вшивость! Все нормально! Ты достойный сын своего отца! – отказался от денег зав кафедрой сжав своей огромной лапищей руку Максима.

Максим даже не пытался дернуться: прекрасно понимая, что захоти зав кафедрой сломать ему руку – сломает, как спичку.

– Теперь вали отсюда! Мне некогда – через час заседание кафедры! – напутствовал Искандер Сулейманович.

Максим вышел из кафедры, ошарашено тряся головой.

Оперативность зав кафедрой просто поражала!

За десять минут поставить два экзамена и организовать приказ об академическом отпуске – для этого надо иметь талант! Да и не только талант, но и пользоваться огромным уважением в университете.

– Максим! Ты чего трясешь головой, как обкурившийся мерин? – пророкотал высоко над головой знакомый голос.

Подняв голову, Максим обнаружил стоящего в метре от него Федорчука, в просторечье Федю, парня на семь лет старше него.

Тоже пловец, Федя много лет выступал за сборную команду республики и, несмотря на свою молодость, Максим хорошо знал его.

Два раза они вместе выступали на соревнованиях и поэтому сохранили приятельские отношения.

– Макс! Поступать в университет собираешься? – спросил Федя, отечески обнимая Максима за плечи.

Раньше такой фамильярности за Федей не замечалось, но все меняется и люди меняются вместе с нами.

Мало того, что Федя был старше, он служил в службе безопасности президента и как говорили ребята из команды, сам президент благоволил к Феде, присвоив ему звание капитана, минуя старшего лейтенанта.

– Здоровый какой стал! – восхитился Федя, на полторы головы возвышаясь над Максимом.

Максим только успел поднять голову, собираясь отвечать, как Федя прошептал:

– Подожди меня в мужском туалете в вестибюле! Есть серьезный разговор!

Максим всегда знал Федю, как очень серьезного человека, не склонного к розыгрышам.

"Придется идти!" – понял Максим, отыскивая взглядом Юлю.

Девушка стояла около окна и недовольно морщила носик, с интересом поглядывая на удалявшегося по коридору Федю, который намного возвышался над снующими студентами, как крейсер, среди охраняющих его кораблей.