Филипп помолчал.

– Я выплачу тебе премию. Хотя, знаешь, большинство женщин думает, что работать с Брантом – само по себе премия.

– Без сомнения.

– Я расскажу ему. Про меня и Линетт. И ты будешь свободна.

Она притворилась беззаботной.

– Он уже знает. Он подслушал мой вчерашний разговор с Линетт.

– И?..

– Ничего. Филипп, мне нужно бежать, я перезвоню тебе позже.

– Кайя?

Она напрягалась. – Да?

– Ты уверена, что у тебя все хорошо?

– Конечно, Филипп. Я перезвоню.

Она быстро повесила трубку. Ей была невыносима мысль, что кто-то еще узнает о ее чувствах к Бранту.

Кайя вышла из лифта в десять минут девятого и на цыпочках, вдоль стены, стала красться к своему кабинету – вдруг Брант уже пришел? Потом ей стало противно собственной трусости, она расправила плечи и, не таясь, пошла по коридору мимо пустых офисов.

Проходя мимо кабинета Бранта, она заглянула внутрь. Бранта на месте не было, и у нее болезненно сжалось сердце. А чего она хотела? Что он с утра помчится на работу, едва выпрыгнув из кровати Джулии? Кайя застонала. Господи, как он мог, как он мог заниматься любовью с ней, а потом поехать к другой женщине? Хотя чему она удивляется? Брант не мог измениться только потому, что она его любит.

Взяв себя в руки, Кайя пошла дальше, к своему кабинету.

Теперь она другими глазами смотрела на своих родителей. Кайя очень любила мать, но она никогда не могла понять, как женщина может жить с человеком, который так мало о ней думает. Она часто винила мать за слабость. Теперь девушка понимала, что это было своего рода ослепление.

Часом позже Кайя встала из-за стола, подошла к окну и стала смотреть на залитую солнцем улицу. Жизнь продолжалась, но Кайе казалось, что внутри у нее все умерло. Она должна забыть Бранта, но хватит ли у нее сил? А он до сих пор не пришел, до сих пор был с этой женщиной…

– Кайя?

Она резко обернулась. Сердце, секунду назад казавшееся мертвым, колотилось как сумасшедшее. Брант стоял в дверном проеме, выбритый, как всегда безупречно одетый и такой красивый, что у Кайи сразу ослабли ноги. Его глаза говорили, что ей не уйти от него. Что она принадлежит ему.

Но что-то внутри не пускало Кайю, шептало ей, что одной физической близости недостаточно. Что этого никогда не будет достаточно для нее. Ее чувства к Бранту были много глубже.

– Я не ждала вас так рано, – сказала она прохладно, сразу создав дистанцию между ними.

Его глаза сузились.

– Почему?

– Я думала, вы слишком заняты. Брант медленно двинулся к ней.

– Занят чем? Или, скорее, ты имела в виду – кем?

Она пожала плечами.

– Джулией, конечно.

Он остановился прямо перед нею.

– Ах, вот как… Ты имеешь в виду в кровати с Джулией, не так ли?

Ему обязательно нужно было это говорить? Это доставляет ему садистское удовольствие? Она вскинула голову.

– Слушай, если ты хочешь спать с другими женщинами, спи. Но не жди от меня, что я смирюсь с этим. И соглашусь на это.

Недобрый огонек вспыхнул в его газах.

– Так что довольствуйся Джулией, – закончила Кайя с отвращением.

Ни один мускул не дрогнул на его великолепном лице.

– То есть ты предлагаешь мне выбирать между тобой и ею?

– Нет, я предлагаю тебе выбирать между мной и другими женщинами, которых бы ты хотел затащить в свою постель. Включая Джулию.

– Я не люблю, когда мне ставят ультиматумы. И не привык никому давать отчет в своих действиях. – Его высокомерный пристальный взгляд скользил по ней, остановившись на груди. – Но для тебя я сделаю исключение. Я не спал с Джулией этой ночью. Единственная женщина, с которой я спал, – это ты. Если это можно назвать сном…

Она хотела верить ему. Ох, как она хотела ему верить! Но не могла забыть ночные разговоры вполголоса, которые отравили ей все детство, – обвиняющий шепот матери и раздраженные объяснения отца. Объяснения, которые всегда были ложью.

Кайя решительно посмотрела ему в глаза.

– Очень умно, Брант, но в отличие от некоторых женщин я не верю всему, что мне говорят. Ты говоришь, что не спал с Джулией. Значит, ты просто занимался с ней сексом.

Тень гнева пронеслась по его лицу.

– Я не занимался с ней сексом.

– Где-то я это уже слышала, – сказала она, отворачиваясь.

Брант схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Послушай, я – не твой отец.

Кайя задохнулась от неожиданности. Он что, читает ее мысли?

– Кайя, когда-то ты сказала, что не несешь ответственности за его поступки. Так вот, я тоже не собираюсь нести за них ответственность. Твой отец – ничтожество без малейшего понятия о достоинстве. Ты действительно думаешь, что я похож на твоего отца?

Кайя растерялась. Она-то никогда даже мысли не допускала, что Брант может быть не похож на ее отца.

Он стиснул зубы.

– Можешь мне верить, можешь не верить. Решай сама.

Она смотрела на него, пытаясь понять, правду ли он говорит. Если он говорит правду, ей придется полностью изменить свое мнение о Бранте. А это будет нелегко сделать.

Брант напряженно вглядывался в ее лицо. Внезапно Кайя поняла, что если сейчас она ему не поверит, их отношениям конец. Брант навсегда вычеркнет ее из своей жизни.

И именно это заставило ее поверить. В отличие от ее отца, Брант действительно был честным человеком. Мужчиной, который понимал, что такое достоинство. Просто до сих пор она не позволяла себе это увидеть.

– Я верю тебе, – сказала она твердо.

Брант вздохнул с облегчением, отчего у Кайи снова заколотилось сердце. Значит, ему и вправду небезразлично, какого она о нем мнения.

Ладони, лежавшие на ее плечах, ослабли и нежно заскользили вниз по ее рукам.

– Спасибо тебе, – сказал он серьезно.

Но она понимала, что речь идет не только о ее доверии к Бранту.

– Я скажу тебе кое-что, и ты тоже должен мне поверить. Я не охотница за состоянием, не золотоискательница. Я никогда ни от одного мужчины не добивалась ни денег, ни подарков, ни брака. – Она гордо подняла голову и твердо, хотя сердце ее замерло, посмотрела ему в глаза. – Можешь мне верить, можешь не верить. Решай сам.

Он пристально вглядывался в ее лицо, и Кайя видела, как удивление в его глазах сменяется недоверием, сомнением и, наконец, нежностью.