Зато теперь Алена ехала королевой, совершенно одна: хочу — на нижней полке валяюсь, хочу — на верхнюю лезу.

Номер Антона она вбила в телефон, но звонить предусмотрительно не собиралась. «А зачем, начнет ворчать, что опять лезу в расследование. Лучше сразу выясню побольше сведений, а потом все ему и вывалю на его рыжую головушку».

Пассажирка удобно разложила краски, баночку с водой и принялась, водя кистью по акварельной бумаге, делать зарисовки ускользающего за окошком летнего вечера. Поймать мгновение — самое сложное для художника.

«Пилим, пилим», — завибрировал на столе телефон. Алена отложила кисточку. «Ну, и кто там?» «АНТОН», — показал экран.

— Кто?!! — Алена чуть не перевернула баночку с водой. — Ал-л-ло, — выдохнула она, ответив наконец на вызов.

— Привет, — бодренько отозвались на том конце. — Как дела?

— А откуда у тебя мой номер?

«Ну разве это сейчас надо спрашивать? Надо непринужденно ответить — привет, спросить — как дела», — Алена ругала себя и нервно теребила край телефона.

— Малинина, ты ж мне его сама дала, — хмыкнул Тишин.

— Я-а? — удивилась Алена.

— Когда показания по делу давала, внизу что писала? Паспортные данные, адрес и телефон.

— Ах, да, — как можно было забыть, но кто бы мог подумать, что он догадается туда посмотреть.

— Что делаешь? — Алена буквально увидела улыбку Антона.

— Рисую.

— Это хорошо. Ты дома?

Такой простенький вопрос, даже вопросик. И как ответить?

— Д-да.

— Брехушка, — прилетело с того конца.

— Почему? — возмутилась Алена.

— Потому что Васька отчитался, что ты в Москву укатила.

— Ну, я имела ввиду, что в безопасности, — начала выкручиваться Алена, — не шастаю вдоль речки.

— Так ты уже в Москве или только едешь? — к огорчению, продолжился допрос.

— Еду… в поезде.

— Как-то долго ты едешь? А номер поезда какой?

— Какой-то, я не помню.

— На билете посмотри.

— У меня электронный был, — да что ж он прицепился, было ощущение, что Тишин наблюдает за ней через невидимую камеру.

— Как предусмотрительно, — хмыкнули на том конце.

— А я в музее нашем была, — решила увести разговор от скользкой темы Алена. — Там столько интересного. Представляешь, я твоих прапрабабушку и прапрадедушку видела, которые Тишанские. У тебя такие красивые предки…

— Это не мои предки, — на удивление сухо прервал ее Антон.

— Как же не твои? Ольга Петровна сказала, и ты на того Антона похож. Представляешь, он тоже Антон, или как там раньше говорили — Антоний…

— Ален, у меня до пяти лет фамилия Карпов была, — опять прервал ее Антон. — Тишин — это фамилия отчима.

Повисла неловкая пауза.

— Извини. Я не знала, — вырвалось у Алены, и опять ошибка, совсем не это сейчас надо говорить.

— Да я не скрываю, — окатило ее холодком.

— А зато, — Алена набрала воздуха, — зато ты по духу на него похож. Родственные души, вот.

«Опять какую-то чушь несу».

— Ты там поосторожней в Москве, хорошо? — закрыл тему Антон.

— Хорошо, — охотно отозвалась Алена.

— Спокойной ночи, — и экран погас, абонент больше не на связи.

«Зачем я полезла про его родню вспоминать? — ругала себя Алена. — Ведь могли поболтать. Ну и что, что отчим, подумаешь. Но Антон ведь правда на Тишанского похож, усики только убрать, и одно лицо, мне даже кажется, что тот тоже рыжим был. А вообще, почему он обиделся, я же не виновата, просто хотела разговор поддержать, он первым позвонил. А зачем он звонил? Васька же ему сказал, что я уехала? Не доверяет? Меня же как маленькую опекать нужно, таскать как чемодан без ручки».

Алена накрутила себя до злого состояния и смело набрала Тишина. На том конце включили связь, но не успели отозваться:

— А зачем ты мне звонил? — выпалила она.

— Узнать — как дела, — ответил Антон.

Или ей показалось, или он растерялся от такого напора.

— Только, чтобы узнать?

— Д-да.

Алена отключилась, слезы подступили к глазам. «Почему я не влюбилась в какого-нибудь Васю?»

«Пилим-пилим», — звонил Антон. Алена не стала отвечать. Зачем? Все и так понятно.

Настроение рисовать пропало. Алена убрала краски, обняв колени, она сидела и смотрела в окно, ничего там уже не замечая. «Пилим-пилим», — опять настойчиво протрезвонил телефон. «Не надо меня жалеть, — сказала Алена мобильнику. — Не нравлюсь, ну и ладно, переживу. Все переживают, и я переживу. Глупо было навязываться».

«Пилим-пилим», — незнакомый номер. Может бабушкина подруга звонит? Алена рассчитывала устроиться в Питере самостоятельно, но бабуля все же предупредила некую Клару, чтобы приютила внучку, если что. «Пилим-пилим».

— Алло, — отозвалась Алена.

— Я позвонил, — услышала она взволнованный голос Антона, — потому что скучаю. Вот.

Повисла пауза.

— Я тоже скучаю, — прошептала Алена.

— Спокойной ночи, Ватсон.

— Спокойной ночи, Шерлок.

Алена опять распахнула коробку с красками и энергично принялась водить кистью по бумаге — последние лучи заката вспыхнули алой полоской под ее рукой, проваливаясь в ночь.

— Красотища, — похвалила проводница, — девушка, может чайку?

— Да, и шоколадку, — пошла в разнос пассажирка.

«Он скучает!»

До Питера поезд домчал к обеду. Алена пристроилась в очередь спешащих выйти из вагона пассажиров, за окном уже побежала полоса перрона. Вещей у путешественницы было не много: этюдник и небольшая сумка, а в ней сарафан, если будет жарко, и куртка, если налетит сырой балтийский ветер.

Два дня. Как распределить время? Алене не терпелось сразу броситься в библиотеку. «Закажу и полистаю книгу, потом поищу гостиницу». Несколько примерных вариантов у нее уже было записано. Если не удастся пристроиться как взрослой независимой даме, то придется звонить бабушкиной подруге. Но это крайний случай, Алена все же надеялась найти жилье самостоятельно. А вечером можно будет погулять по городу, прошвырнуться по Невскому, порисовать на стрелке Васильевского озера, поглазеть на Зимний, да мало ли, что можно делать в Питере. Ну, а завтра музеи. Обратный поезд уходил в девять вечера. Все предусмотрено.

Алена уже бывала в Питере, но в далеком восьмом классе со школьной экскурсией. Прелесть самостоятельной поездки в ощущении пьянящей свободы.