— Мы это учили, а ты откуда столько знаешь? — удивилась Алена.

— Так и я историю государства и права с первого раза завалил, пришлось учить, — отшутился Антон.

— А серьезно? — не поверила Алена.

— Пока ты рисовала, в Интернете прочитал, чтобы в грязь лицом не ударить.

И опять непонятно — то ли в шутку, то ли и вправду подчитал перед прогулкой, кто же его разберет.

На набережной парни и девчонки в карнавальных костюмах продавали шарики, Антон купил Алене большое воздушное сердце. Она покрутила шарик в руках и вдруг задорно расхохоталась. Антон обиженно поджал губы.

— Светка сказала: «Вы с Тишиным как Винни Пух и Пятачок, только шарика не хватает», — объяснила Алена. — А теперь и шарик есть.

— Ну, ты, Малинина, на Пятачка тянешь, но мне до Винни Пуха еще далеко, — Антон похлопал по своим тощим бокам.

— А чего это я тяну? — теперь обиделась Алена. — Такая же курносая?

— Такая же розовенькая.

«Куда мне до загорелой в соляриях Милены».

— Спасибо за комплимент, — Алена отпустила ниточку, и сердце полетело в уже темное небо. — Я спать хочу. Возвращаться надо.

— Что, опять глупо пошутил? — холодно произнес Антон. — Ну, поехали спать.

Вот и номер, Антон коротко бросил: «До завтра» и ушел, а так с утра все романтично начиналось, столько надежд было. Алена устало присела на кровать, отправила эсемески родным, что жива — здорова, и пару фоток с видами Питера. Надо ложиться спать, а спать совсем и не хотелось.

«А вот возьму и позвоню сейчас по тому мерзкому номеру, скажу — радуйтесь, ликуйте, у нас с Тишиным ничего не получилось. Вы же этого добивались?» Дрожащей рукой Алена снова взяла телефон. Вот она, злая эсемеска, так и не успела стереть. На адреналине разбитого сердца Алена нажала вызов. Ну, и кто там? Да не ответят, конечно же.

— Алле, — вдруг раздался старческий голос.

— А кто это? — растерялась Алена.

— Митрофан Васильевич Копытин у аппарата, — проскрипели в трубке, — а это кто?

Алена быстро отключила мобильник. «Это номер деда Митрошки! С телефона деда Митрошки меня предупредили про Милену?» Чуть не выбив от волнения дверь, она понеслась к номеру Тишина. Кулак нетерпеливо заколотил по фанере.

— Ален, что случилось?! — на нее смотрел испуганный Антон.

— Это все-таки Копытины, — выдохнула она, протягивая телефон.

Антон уже приготовился ко сну и стоял в одних трусах, но Алена влетела к нему на таких эмоциях, что даже не обратила внимание на его смущение.

— Это они, а мы еще сомневались! Я призналась Свете, что еду в Питер, только она знала и, наверное, проговорилась Витьке… а я позвонила по этому номеру, а там дед Митрошка со своим «Алле»…

— Хватит тараторить, — одернул ее Тишин, запрыгивая в штаны. — Что там у тебя в телефоне?

Алена не могла это выговорить и молча протянула мобильник, ноги не слушались, и она плюхнулась на край кровати. Антон посмотрел на экран, нахмурился, в глазах забегала мысль, непонятная Алене.

— Когда это пришло? — коротко бросил он.

— В обед.

— В обед? — окатил он ее взглядом следователя. — Почему ты мне не сказала?

— Не сказала… потому что… просто, не сказала, — Алена и сама не знала, почему промолчала про ядовитую эсемеску. — Это Копытины, надо звонить Светке, она в опасности, ее надо спасать, — Алена вскочила и попыталась забрать у Антона телефон, но Тишин высоко поднял его над головой.

— Отставить паниковать, Ватсон. Ничего твоей Светке не угрожает.

— Да как же не угрожает, если она свидетель и… — Алена подпрыгнула, но так и не дотянулась.

— Ален, Витька Копытин — дурак? — вопрос огорошил сыщицу.

— Почему дурак? — не поняла она.

— Ну, по-твоему, Витька — дурак, — Антон вернул Алене телефон, но теперь звонить Светке уже не хотелось. — Дед Митрошка эсемески не умеет отправлять, да и зрение у него неважное, он-то и по клавишам не попадет.

— Так Витька…

— А Витьке зачем с номера деда эсемеску отправлять и подозрение лишнее наводить?

— Ну, это же не криминал — про пацана настучать, — продолжала упираться Алена. — Чем он рисковал?

— Допустим, — Антон скрестил руки на груди. — Но в эсемеске написано: «Пока ты тут», Ален, «тут» — это где угодно, но не в Питере. А Светка и, возможно, Витька знают, что ты в Питер укатила, а тот, кто писал, не знает. И еще, откуда Витька мог про Милену узнать?

— Откуда? — эхом повторила Алена, вот и слабое звено ее теории.

А не мог Витька знать про Милену, да еще и ее фамилию, даже Алена не помнила, а опознала соперницу по редкому имени. А знал все это только один человек, и этот человек все время крутился рядом и заметил, что Алена ревновала Антона к Милене. А еще он не знает, что Алена в Питере, думает, что она уехала в Москву, он рыбачит с дедом Митрошкой и свободно мог взять чужой телефон, и он говорил, что будет в Алексеевке еще несколько дней, вот и время отправить эсемеску. Все сходилось на Васе. Вася?!

«Выходит, это сообщение с преступлением и не связано, Васька, не засвечиваясь, по-тихому, просто хотел предупредить меня, а я ввалилась к Антону. Может теперь Антон с Васькой поссорятся, и все потому, что я сначала делаю, а потом думаю».

— Да не волнуйся ты так, это не он, — мрачно произнес Антон, считав ее как открытую книгу. — Васька твой на такую подлость не пойдет.

— А кто же тогда? — жалобно всхлипнула Алена.

— Преступник.

От открытого окна потянула сквозняком.

— Видишь, Ватсон, нашу дружную команду уже боятся и пытаются расколоть. Кто-то думает, что главный мозг операции — это ты?

— Я? — изумилась Алена.

— Нет, ну так оно конечно и есть, — подмигнул ей Антон.

— Издеваешься? — надулась Алена.

— Немного. Ален, не удаляй эсемеску, теперь их вычислить — дело времени.

— Их?

— Судя по эсемеске, да.

— Но ведь одним из них может быть Вася, все на него указывает, все ниточки к нему ведут, — Алена опять разволновалась.

— Да не при чем здесь твой Вася, можешь спать спокойно?! — чуть повысил голос Антон.

— Что ты заладил — твой да твой, с чего это он мой?! — тоже вспыхнула Алена, ответом ей за окном грохнула гроза.

В комнату полетели отфутболенные подоконником брызги.

— Дождь, — Алена подбежала к окну, — не может быть! Дождь, — она протянула руку в ночь.

— Это Питер, детка, — рядом встал Антон. — Я, правда, только рассказал Милене о состоянии Мишки, мать Карлова ее в палату не пустила, девчонка расстроилась, в Питер уехала.