Лена глазами сверкнула на меня, что я не так сделал? Ну, да ладно, я в тот момент подумал, что нежность будет уже излишняя. Знаем, плавали, тут важно соблюсти грань, не давать понять, что есть что-то помимо плотских утех, иначе… не то что не отвяжешься, но напрасные надежды будут наверняка. Лучше честно и сразу, чем потом как последний мудак изворачиваться.

Ленка приуныла, конечно. Наверное, думала, что я такой же как все. Хотя что она знала об этом? Да ничего, пока я не влез. Но на этом стоило остановиться. Поэтому я молча оделся и вышел, хлопнув дверью, а Ленка еще там копалась, и мне даже думать не хотелось, чем она будет там занята.

Надеюсь, не убираться, баба Галя старушка крепкая, и плачу я ей немало… Что за черт, мне и видеть эту мелкую вредину хотелось рядом и не хотелось одновременно.

Баба Галя уже собрала нам на стол. Пахло все сногсшибательно, аппетит не то что проснулся — заорал, как будто я год не жрамши. Борщ, холодец, салат свежайший со сметаной, хлеб только что испеченный, квас… хорошо что не водка, с ней пока завязать надо, а вот таблетку выпить не помешает.

— Баба Галя, — спросила Лена, заметно на меня надувшись, — а что у вас тут за танцы такие?

Я сделал вид, что все нормально, только ложкой заработал быстрее. Ем я, и нечего меня кантовать.

— Тю! — присвистнула старушка. — Да танцы как танцы, молодежь дрыгается. Оно тебе надь? Башка трещит от этой музыки, то ли в наше время песни были, а? Давай лучше вон мангал притащу, шашлычков наделаете да под водочку, а?

Ленка посмотрела на меня с надеждой. Но я был полностью с бабушкой солидарен. Я ранен, я устал, ну, то есть просто спать тянет, особенно когда я сейчас наемся, да и в гробу я так-то видел эти танцы! Не знаю, что там во времена бабгалиной юности, а мне современная музыка точно не нравилась.

— Витя, пойдем? — нос задрала, явно показывая или со мной или одна попрется.

Я помотал головой.

— Почему?

— Потому что, — исчерпывающе сказал я и сунул в рот аж половину куска хлеба.

Ленка насупилась. Запыхтела, и я себя похвалил: это я сейчас на этапе первого секса, дал задний ход, а что было бы, если бы чуть потянул? И хотелось ее прижать, и потискать уже так, ради ласки, без всякой мысли, но вон оно как получается. Девушки каждую слабость ловят и истолковывают в свою пользу. Улыбнулся — уже женись.

— Ты со мной хотя бы сходить можешь?

Я чуть не подавился. Серьезно? Братан, ты вовремя решил включить заднюю.

— Нет, не могу.

— Почему?

— Не хочу я, — тьфу, весь аппетит испортила! Баба Галя, к счастью, не обиделась на то, как я отодвинул тарелку, мне бы не хотелось портить с ней отношения, бабка-то она мировая. — Не люблю я вот это вот все, — и передразнил, как они дергаются. В ноге тотчас отдалось болью.

— Почему не хочешь?

Кажется, я потихоньку начал звереть.

— Лена, я тебе что, мальчик безропотный? Какого хрена я должен тебе объяснять, почему не хочу? Не хочу — и все!

— Даже ради меня не можешь?

Ну что за дура такая? Что ей приспичило на эти танцы идти? Показать местным, как она круто задницей крутит? Ха-ха, каламбур!

Отвечать ей ничего не стал. Не детсадовка, которой объяснять надо, почему мы не можем себе эту куклу позволить. Просто выпил таблетку, шлепнулся на кровать и отвернулся к стене.

По звукам Ленка тоже есть села. Баба Галя ушла куда-то хлопотать, я лежал, думал. Может, зря я ее обидел? Ну правда, не особо и сложно сходить с ней, все равно через двадцать минут скучно станет, обратно запросится. И как бы я уже начал заставлять себя подниматься с кровати, как Ленка оживилась.

— Ну что, не пойдешь?

О как заговорила! Уже ультиматумы ставит! Какой? И тон такой, что… Стоит раз с женщиной быть понежнее, и она уже хомут на тебя надевает. Но только не танцы, я это всю жизнь терпеть не мог.

— Не хочешь — я с Серегой пойду. Вон он пришел.

— Да иди ты с кем хочешь! — чуть ли не заорал я. — Я тебя что, держу?

Ленка вылетела, хлопнув дверью. Ой, дурочка… Небось теперь ревет. Я полежал, перевернулся, прислушался — есть чувство вины или нет? Да нет, наверное. В конце концов, детский сад. Я ее не держу, она меня не заставляет, мы оба свободные люди, вот какого хрена?

Нет, все-таки есть чувство вины. Девчонка, наверное, посчитала, что я у нее теперь вместо суженого. Ряженого. Клоуна, блин! Развлекать ее сюда приехал!

А нет разве, захихикал ехидный голосок, ты ее зачем привез? То-то. А у нее, может, чувства!

Да какие могут быть чувства, заорал я на этот голосок — про себя, конечно, — мы знакомы всего пару дней! Перепихон это называется, добровольный и обоюдный! Вещи своими именами назвать не судьба?

Это для тебя «своими именами», нагло парировал голосок, откуда ты знаешь, что у нее в голове? Вот откуда?

Не знаю и знать не хочу, отрезал я, отстань и заткнись. Тоже мне, моралист хренов выплыл.

Вернулась баба Галя, ну очень кстати, блин, и завелась.

— Ой дурак, ой дурак! Ну вот куда смотришь? Девка ладная, скромная, не то что вся молодежь нынешняя, а тебе хучь трава не расти! Уведут же!

— Да и пусть, — озлобился я. — Уведут, значит, сама того хочет.

Похоже, баба Галя себе что-то там напридумывала, потому что и банку поставила, и даже села. Для убедительности, что ли? Мне очень захотелось отвернуться опять к стене, но нога заныла. «Уведут»… чай не лошадь. Человека «увести» вообще нельзя. Увезти можно, в лес, например. Но это даже в наших кругах уже лет десять как не приветствуется. Легализация, все дела, Дед, говорят, даже налоги какие нужно платит.

— Ой дурак… — Да ладно, это я уже слышал. — Девке-то, ей внимание надо! Чтобы именно что набивался! А кому такое надо — хочешь делай, не хочешь не делай, тряпка, а не мужик! Ей же за тобой надо, как за каменной стеной! И чтобы она видела, что ты за нее