мука, я бы трахнул ее прямо здесь. Вместо этого я повернулся, прижимая ее к себе, и пошел к лестнице. Ее глаза не отрывались от моих, когда я нес ее наверх по лестнице, и с ее киской, прижатой к моему животу, мой член быстро восстанавливался. Черт, я чувствовал, какая она мокрая. Мокрая от сосания моего члена.

— Это должно было касаться только тебя, — прошептала она, но ее глаза были полны желания.

— Дело все еще во мне, поверь мне, потому что доставлять тебе удовольствие это самое лучшее во всем этом.

Мы подошли к нашей кровати, и я позволил себе упасть вперед. Ария взвизгнула, но я удержал свой вес ладонями, ухмыляясь ей. Она рассмеялась и хлопнула меня по спине.

— Ты меня напугал.

Я полностью опустил ее и направил свой член к ее входу, найдя ее готовой для меня, и медленно скользнул в нее. И наши тела слились в единое целое. Обхватив голову Арии, я поцеловал ее, медленно входя и выходя.

Занятие любовью. Это было не то, о чем я когда-либо думал, но, черт возьми, с Арией я не мог насытиться.

Я не ускорился ни в толчках, ни в поцелуях. С каждым ударом я старался попасть глубоко, целясь в то место, которое заставило Арию терять себя. Ее глаза не отрывались от моих, когда она задыхалась и стонала, удивление было написано на ее великолепном лице. Я хотел снова провести ее через край только своим членом, и она добралась до этого. Мое собственное освобождение было близко, хотя я не так давно кончил.

— Поцелуй меня, — прошептала она и ахнула, когда я глубоко вошел.

Я взял ее рот, медленно и сладко, а затем она выгнулась, стенки сомкнулись вокруг меня, и мои яйца напряглись, когда мое собственное освобождение сильно ударило.

Потом я зарылся носом в ее волосы и перевел дыхание. Я начал подниматься, но Ария крепче сжала мои плечи, и я остался на ней, все еще глядя ей в глаза.

Любовь. Эмоции были написаны на ее лице, и все еще казалось невозможным, что она могла любить меня, потому что никто никогда не любил. Я родился с жестокостью в жилах, был воспитан, чтобы ломать других.

— С днем рождения, Лука, — тихо сказала она. — Наш первый день рождения вместе.

— Первая из многих, — пробормотал я, потому что, несмотря ни на что, я никогда не отпущу ее.

Ария улыбнулась.

— Ты должен открыть свой подарок.

Мои брови поползли вверх.

— Я думал, это мой подарок.

— Секс и кекс? — возмущенно спросила Ария. Она начала извиваться подо мной, и я ухмыльнулся, не двигаясь ни на дюйм.

— Лука, — сказала она, но я заставил ее замолчать еще одним поцелуем, и она расслабилась подо мной. В конце концов любопытство взяло верх, я оттолкнул ее, поднялся на ноги и потащил за собой.

— Так в чем же дело?

Она покачала головой и повела меня из спальни вниз, затем в одну из гостевых спален. Там лежал прямоугольный сверток примерно пять на пятнадцать футов в диаметре. Я остановился в замешательстве. Я ожидал увидеть дорогую выпивку или часы, как большинство жен покупают мужьям, но понятия не имел, что это такое.

Ария потянула меня за руку и подвела ближе.

— Ты не распакуешь его?

Я отпустил ее руку и взял пакет. Он был всего в пару дюймов толщиной и не такой тяжелый, как я ожидал.

Ария рассмеялась.

— Он не кусается, поверь мне.

Я сорвала подарочную упаковку и застыл, ошеломленный. Это был холст с граффити. На заднем плане виднелся силуэт Нью-Йорка, а спереди красными буквами был выведен девиз семьи.

— Когда ты сказал мне, что любишь граффити от Бэнкси и других художников, я подумала, что было бы неплохо получить такое искусство для твоего офиса.

Я уставился на Арию. Она прикусила губу. Незадолго до Рождества мы вместе гуляли по Нью-Йорку, и я показал ей свое любимое граффити, единственное искусство, которое меня хоть немного волновало, но я не думал, что она помнит.

— Где ты его взяла?

— Мы с Ромеро пытались выяснить, кто такой Бэнкси, но это было невозможно, поэтому я связалась с несколькими менее скрытными художниками граффити в городе и попросила их создать для меня произведение искусства.

Ария замолчала.

— Тебе не нравится? Я думала, что что-то личное будет лучше, чем просто купить тебе что-то дорогое, как часы, тем более, что это похоже на то, если ты купишь себе свой собственный подарок и тем более это твои деньги….

Пошатываясь, я подошел к ней, обхватил ладонями ее лицо и страстно поцеловал. Когда я отстранился, ее брови сморщились в замешательстве.

— Это наши деньги, Ария, не мои. Все, что у меня есть, тоже твое.

— Так что, я практически Капо, — поддразнила она, и я усмехнулся.

— Ты правишь моим сердцем, так что в каком-то смысле да.

Я сделал паузу, потому что понял, что это правда. Никто никогда не обладал властью надо мной, не так, как Ария, и это было самой страшной вещью в этом мире, потому что никто никогда не мог узнать.

— Так тебе нравится подарок?

— Да, черт возьми. Это прекрасно. Как я смогу сделать лучше подарок на твой день рождения?

Ария усмехнулась.

— У тебя есть еще месяц, чтобы что-то придумать.

— Отлично, — пробормотал я. — Никакое давление.

Ее глаза светились весельем.

— Ты большой мальчик, крутой гангстер, печально известный плохой мальчик.

Я наклонился, мой голос был низким и мрачным.

— Плохой мальчик, да?

Она обвила мою шею руками.

— Я действительно не знаю, почему люди боятся тебя, ты такой милый.

Я фыркнул, потому что никто никогда не называл меня так, и никто бы не назвал, если бы знал, что для них хорошо.

— Они боятся меня, потому что я плохой мальчик, любимая.

Плохое даже не начинало покрывать это.

Ария кивнула с легкой улыбкой.

— Я знаю, и знаешь что? — она понизила голос. — В спальне мне иногда нравится, когда ты ведешь себя как плохой мальчик.

— Господи, Ария.

Я крепко поцеловал ее.

Ария всегда будет видеть только мою ручную сторону.

Ария

— Черт побери! — крик Луки разбудил меня. Матрас сдвинулся под его весом, и я повернулась, моргая, чтобы снова заснуть. Лука одевался, зажав телефон между плечом и ухом и натягивая штаны.

— Буду через пятнадцать минут. Черт!

Я встревоженно села. Лука положил мобильник, надел рубашку на кобуру и, поморщившись, повернулся ко мне. — Кто-то бросил коктейль Молотова в один из борделей семьи. Две шлюхи сильно обгорели, вся мебель сгорела. Там