и общественную работу. Но его настоящим призванием, его любовью, оставался мир бизнеса. Он продал сотрудникам свою долю в фирме Скатены и занялся недвижимостью. Он еще только осваивался в этом бизнесе, когда умер его отчим. Деловая хватка Джаннини столь ценилась его родственниками, что вместо разделения миллионного наследства между вдовой и одиннадцатью детьми, семья оставила все деньги под управлением Джаннини на период в 10 лет. Имущество включало в себя долю в маленьком итальянском банке в Норвиче. И именно в банковском деле он нашел для себя то, что можно назвать работой по душе.

«Коламбиа Сэйвингз энд Лаун» — первый итальянский банк в Норвиче, открытый в 1894 г. Адженциа Фугаци. Фугаци и совет директоров были весьма консервативны; они ссужали большие суммы денег респектабельным гражданам с постоянным местом жительства. Они не были заинтересованы в открытии небольших счетов рядовым итальянцам. Фугаци и его совет финансировали также рискованные деловые операции, такие как сделки с недвижимостью, в которой они и сами имели финансовые интересы. «Маленький человек» вообще не принимался в расчет большинством банкиров того времени. Малые ссуды считались помехой делу.

Большие суммы вкладывались в то время в строительство железных дорог, шахт, в общественные работы и заграничные инвестиции.

Джаннини, постепенно вникая в банковское дело, хотел идти совершенно в ином направлении. Он хотел предоставлять услуги тысячам тех итальянских иммигрантов, которые были бережливы, усердно работали и хотели добиться большего в этом мире. Многие из новых иммигрантов не говорили по-английски. Многие прятали свои деньги в матрацы. Многие из-за невозможности получить ссуду в банке платили бешеные проценты спекулянтам. Многих пугала неприступная надменность больших банковских строений. Все в этих банках — высокие мраморные колонны, металлические ограждения, холодная формальность — казалось предназначенным только для хорошо обеспеченных людей и отпугивало среднего трудящегося. Джаннини вырос в среде иммигрантов, борющихся за выживание. Поднимаясь по социальной лестнице, он никогда не переставал ощущать биение пульса народа и никогда не дистанцировался от забот и тягот простых людей. Богатство не тяготило его, и он почти всегда находил возможность противостоять тем, кто пренебрегал интересами малоимущих.

На каждом совещании в «Коламбиа Сэйвингз энд Лаун» он поднимал одни и те же вопросы и склонил к своей точке зрения трех членов совета. Фугаци оставался непреклонным. В конце концов несогласие обернулось жарким спором и через пять минут все в комнате совещания громко кричали. Джаннини выставил ультиматум: либо его предложения принимаются, либо он подает в отставку. Фугаци отказался уступить. Джаннини ушел из офиса и отправился повидать банкира, с которым много лет вел дела в связи с оптовой фирмой Скатены. Придя в офис своего знакомого, он объяснил, что открывает свой банк и хочет знать, как это делается. Стояло лето 1904 г. Джаннини было 34 года.

Бэнк-оф-Итали. В августе 1904 г. Джаннини получил свидетельство о регистрации Бэнк-оф- Итали. Ему удалось целиком арендовать здание, в котором находился банк Фугаци. Он открыл свой Бэнк-оф-Итали в этом же здании и одновременно утроил арендную плату для Фугаци. Фугации был в ярости и переехал в здание напротив. Джаннини переманил лучшего кассира Фугаци, удвоив его жалование. Достоинством этого кассира было то, что он с одинаковым

уважением относился к богатому человеку и к простому рабочему. Вдобавок по нему с ума сходили все женщины. Банк Джаннини выглядел очень скромно. Там было три деревянных стола и одно-единственное окошечко служащего. Не было ни закрытых офисов, ни вооруженной охраны. Все на виду, даже сейф. Джаннини тем самым сделал важнейший вклад в стиль банковского дела в Калифорнии и во всех Соединенных Штатах.

Друзья и родственники помогли разнести весть о новом банке. Джаннини вложил свою огромную энергию в новое предприятие, часами обходя доки, привлекая старых друзей из оптового бизнеса, объясняя преимущества процентных депозитных вкладов, побуждая итальянских рабочих вытаскивать наличные из заначек и матрацев. «Давление Джаннини на потенциальных вкладчиков не ослабевало ни на один день. По своему темпераменту и имеющемуся опыту он был идеальным торговцем, который вошел в новый бизнес, подгоняемый личной верой в безграничные возможности банка» (Бонадио, «А. П. Джаннини», с. 30). Большая часть денег, которые он ссужал, шли на приобретение индивидуальной недвижимости. Давал он ссуды и без поручительства, если верил в честность человека и полагал возможным рисковать. Он находил и привлекал множество мелких пайщиков, которые верили ему и сохраняли лояльность Бэнк-оф-Итали. Ему были нужны пайщики на долгий срок, которые понимали бы то, что он хочет сделать для людей.

Землетрясение в Сан-Франциско 18 апреля 1906 г. могло обратить в руины все, что он строил. Он прошел 17 миль, пробираясь к банку через развалины. В Норвиче уцелело менее 300 домов из 4000. Среди них был банк, и пара служащих защищала его от мародеров. Банк Джаннини первым стал предоставлять ссуды для отстройки Сан-Франциско. Сила, вера и энергия Амадео многих вдохновили забыть о катастрофе и начать жизнь заново. Газета «Италия» назвала Джаннини «самым прогрессивным бизнесменом, вселяющим надежду и веру во многих людей, потерявших в огне свои дома».

Банковские филиалы. Джаннини стал искать пути расширения предоставления банковских услуг посредством организации филиалов банка. Его мечтой было основать национальную сеть банков, протянувшуюся до Нью-Йорка. Настойчиво и упорно Джаннини покупал другие банки. Поначалу он охватил Северную Калифорнию. Зачастую он приобретал банки, прибегавшие к незаконным методам. Банкиры ссужали деньги своим друзьям и родственникам для использования в спекуляциях — часто недвижимостью, — и эти ссуды не подкреплялись никакими гарантиями.

Джаннини посещал другие общины, разнося свою рекламу: On parle francais, Tobopn Ce Cphckkn, Si parla italiaпо, Man spricht Deutsch, Se habla espanol, Ome Laoymai Emhnika, соприкасаясь со все более широкими кругами иммигрантов и представителями рабочего класса. Другим слоем, которым пренебрегали большинство банков, были мелкие фермеры. В некоторых регионах банки Джаннини оставались открытыми с ночи до 8 вечера, а также по выходным, чтобы фермерам было удобно. «Маленький человек — лучший вкладчик для банка», заявил Джаннини в «Сан-Франциско Буллетин». «Приходя к вам, он остается до конца. А крупные вкладчики остаются с вами только пока могут что-то от вас получить, и когда это не так, вы им не интересны».

К 1919 г., через 10 лет после открытия первого банковского филиала, Бэнк-оф-Итали имел 24 филиала с общим капиталом, возросшим за указанный период с 22 миллионов до 100 миллионов долларов. Бэнк-оф-Итали стал четвертым из крупнейших финансовых учреждений штата и первым банком, имеющим