Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она была такой и в первый день их с Аниаллу знакомства на раскалённых солнцем плитах рабского рынка, где её, дочь благородной женщины и раба, перепродавали уже в четвёртый раз. Впервые это было сделано по приказу мужа её матери, о которой Шада ничего с тех пор не знала. Аниаллу же хорошо было известно, что эту несчастную женщину постигла та же участь, что и её дочь, вот только она не вынесла позора и убила себя раньше, чем её успели купить. Она была волшебницей, хотя магии никогда не обучалась, и малых сил, доступных ей, хватило только на то, чтобы покинуть этот мир по своей воле.
Шада покончить с собой не смогла, хотя и пыталась. Ей пришлось вынести очень многое, и до сих пор она вздрагивала всем телом, вспоминая те дни. Теперь жизнь рабыни, когда возможность наесться досыта казалась несбыточной мечтой, была далеко позади, и девушка окружала себя такой роскошью, о которой правитель её родины не мог и помыслить. Шада однажды даже наведалась в Дирхдаар и в полной мере насладилась тем, как расстилались перед ней потомки её прежних, давно умерших хозяев. Она была богата, имела влиятельную покровительницу и обладала даром бессмертия. Это делало её счастливейшим существом во Вселенной. Впрочем, даже на этом безоблачном небосводе притаилась крохотная, но очень чёрная тучка, из которой время от времени вылетали молнии, ранящие Шаду в самое сердце…
Но сейчас в душе её ярко светило солнце.
— Ой, как хорошо, что ты вернулась! У нас тут такое творится! — воскликнула Шада, которой не терпелось поведать Аниаллу что-то настолько захватывающее, что оно словно жгло ей нутро, стремясь вырваться наружу.
— Да? И что же? — подняла бровь Алу, заинтересованно повернув к девушке оба уха. Не прошло и нескольких минут, как она прокляла себя за этот вопрос — на неё вылился целый поток сплетен.
— Так. Хватит, — прервала его Аниаллу, — ты хорошая шпионка, Шада, вот только я слишком глупая и легкомысленная кошка, чтобы хоть как-то использовать эту ценную информацию.
Каким бы нелепым это ни казалось, но служанка Алу действительно многое знала о происходящем в городе и была в курсе почти всех интриг Бриаэллара. Основным источником заработка Шады была вовсе не Аниаллу. Она ловко приспособилась продавать информацию о жизни своей госпожи шпионам всех мастей. Шада щедро делилась самыми сокровенными тайнами Аниаллу с многочисленными осведомителями — с разрешения самой алайки, разумеется.
Девушка исправно складывала выручку в резную шкатулку, что стояла на столике посреди той самой комнаты, в которую они с Аниаллу сейчас направлялись. Рядом с ней всегда лежал листок бумаги, на который Шада подробно записывала, от кого и за какую именно информацию были получены деньги, тем самым добывая куда более ценные сведения, чем те, которые продавала. Она делала это с педантичностью старого, жадного дракона, который только что изжарил в своей пещере компанию воров и теперь пересчитывает свои сокровища, опасаясь, не успели ли они все-таки чего вынести. Аниаллу это забавляло до крайности: слишком уж такое поведение не вязалось с беспечно-восторженным состоянием, в котором Шада пребывала большую часть времени.
— Но неужели с ними ничего нельзя поделать? Ведь их вражда рано или поздно повредит всем! Как-то же можно заставить их помириться! — не унималась девушка, взволнованно рассказывая хозяйке о двух влиятельных алаях, враждующих между собой и тщетно пытающихся использовать имя Аниаллу в этой маленькой войне. Причем совершенно не важно, будет ли она знать о том, что уже участвует в конфликте, или нет. Второе, наверное, с учётом её мировоззрения — даже желательнее.
— Можно, — заверила Алу, — привязать их друг к другу хвостами и заколдовать так, чтобы не развязались! — рассмеялась алайка, сходя с последней ступеньки. Они с Шадой спустились в круглое, тускло освещенное помещение. Там стояло множество полок, сундуков и шкатулок, подставок и столов, где хранились сотни всевозможных магических предметов самого разного назначения, оружие, книги и драгоценности.
Аниаллу протянула своей спутнице длинный список, составленный накануне. Собираться в дорогу самой было бы безумной затеей — она не отправилась бы в путь и через неделю. Алайка просто заблудилась бы здесь. Темнокожая человеческая девушка знала эту комнату гораздо лучше Аниаллу. Ловко взобравшись на один из столов, она смогла дотянуться до верхней полки шкафа из чёрного дерева эльфийской работы. Не глядя, она просунула руку между огромной бутылкой с синей жидкостью, в которой угадывались очертания какого-то существа, и шкатулкой, состоящей из множества искусно пригнанных друг к другу костей, которая была обмотана чёрной цепью, и стала нащупывать там что-то.
— Тебе не наскучило здесь жить? — спросила Аниаллу, подумав о том, что Шада уже успела заработать целое состояние и вполне может позволить себе покинуть её и начать собственную жизнь. Купить титул и земли, например.
— Наскучило? — изумилась девушка. — Да меня отсюда десятком лошадей не оттащишь! Я делаю, что хочу, живу в доме, по сравнению с которым дворец нашего дирха что жалкая лачуга. И вонючая вдобавок. Со мной обращаются как с очень важной персоной. Даже порой твои соплеменники. И возможность носить твои платья тоже не лишняя! — девушка озорно глянула на Аниаллу через плечо, одной рукой держась за полку, а другой продолжая отодвигать от её края подпрыгивающую шкатулку.
Наконец Шада спрыгнула со стола и убрала в рюкзак то, что достала. Это был коричневый кожаный тубус, толщиной в мужскую руку. За ним в просторные недра рюкзака отправилась ещё целая куча предметов: какие-то сумочки, флакончики, свёртки и свитки, несколько жезлов, одежда, рулон чёрной кожи, окружённый чуть заметным голубоватым сияньем, и ещё множество всяческой волшебной чепухи, без которой любой алай-путешественник будет чувствовать себя как без хвоста.
— Кажется, всё! — объявила служанка, звонко хлопнув ладонью по коже туго набитого рюкзака. Шада застегнула многочисленные пряжки и на пробу подняла рюкзак. Он оказался очень тяжёлым, и она с осуждением и сожалением посмотрела на свою хрупкую госпожу, которой предстояло носить на себе эту махину. А ведь могла бы и вовсе обойтись без этого.
Действительно, могла бы, если бы она не испытывала стойкую неприязнь к бездонным сумкам, которые изнутри были куда больше, чем снаружи, и позволяли умещать в них огромное количество предметов, при этом делая их практически невесомыми. Впрочем, эти предрассудки хоть и редко, но имели под собой реальную почву.
Существовала некая, очень незначительная вероятность, что от близости сильной магии такие мешки могут начать «барахлить», то есть превращать все свое бесценное содержимое в барахло. Вдобавок, если бездонную сумку уничтожить, то и всё, что в ней лежало, исчезало вместе с ней. Правда, маги, создававшие их, доказывали с пеной у рта, что сумки не могут быть уничтожены благодаря особому волшебству, наложенному на них при изготовлении, равно как не может быть испорчено их содержимое. Но… всяк купец расхваливает свой товар.
Аниаллу же стояла на своём и на все разумные доводы отвечала, что скорее обзаведётся одной из летающих досок, так популярных среди студентов Линдоргской Академии, чтобы она следовала за ней, неся на себе весь багаж, чем будет постоянно думать о том, что один из её драгоценных магических предметов может потерять свои свойства, или окажется заброшенным в какой-нибудь отдалённый мир, или просто прекратит своё существование. И упрямо таскала своё дорожное имущество в огромном рюкзаке, который, впрочем, тоже был зачарован, что делало его более лёгким и прочным. А благодаря тому, что создали его адорские мастера, он мог быть заперт надёжнее, чем сундук с драгоценностями в иной сокровищнице.