– Вроде да, – процедила Гертруда, – но все равно обидно.

– Теперь-то почему? – изумилась Зефирка, из последних сил стараясь не дать младшей сестре вылезти из-под груды подушек.

– Подумала, будто противный щенок назвал меня, чудесную, самую лучшую, вредной, и очень расстроилась, – пояснила жаба.

– Ты сначала плохо расслышала, – заметила Куки, – а теперь поняла, что Жозенька говорила: рядная.

Гертруда раздула щеки.

– Ага! Я, по твоему мнению, глупышка, которая не понимает, что ей говорят? Я, по-твоему, отвратительная уродина? Я, по-твоему, ничего не умею делать? Я, по-твоему, даже муху не поймаю, такая ленивая? Я, по-твоему, читать не умею? Я хуже всех? И после подобных слов вы ждете от меня помощи?!

– Я вообще такого не произносила… – обомлела Куки.

– Я так услышала! – отрезала жаба.

– Значит, у тебя уши неправильные! – не выдержала Куки.

– Вот! – подпрыгнула Герти. – Всем ясно? Я сумасшедшая! У меня мозг набекрень! Глаза слепые! Лапы косые! Пряники я доела, дожую вафли – и прощайте!

Глаза Куки превратились в щелки, она начала медленно вставать. И тут Эрик живо схватил мопсишку, запихнул ее под подушки, где уже лежала Жози, и сел рядом с Зефиркой.

– Бу-бу-бу, – попыталась что-то сказать Куки, но Гертруда не услышала ни звука.

– Ты когда-то ходила к Черному озеру, – вкрадчиво начала Антонина.

– Это запрещено? – сразу надулась Герти.

– Конечно, нет! – замахала лапками чихуа-хуа. – Жители Прекрасной Долины имеют право бродить где им заблагорассудится.

Антонина взяла ожерелье, которое Эрик положил на стол, перед тем как схватить Куки.

– Колье станет твоим!

– Капе такое не понравится, – буркнула себе под нос Зефирка.

– Капитолина обрадуется, – возразил Эрик.

Гертруда протянула лапку.

– Давай сюда.

– Только в обмен на твои ответы, – возразила чихуа-хуа.

Жаба потерла лапы.

– Спрашивай.

– Отвечай честно, – потребовала Антонина. – Ты когда-нибудь ходила к Черному озеру?

– Да, – кивнула Гертруда. – Честно ответила. Но если спросишь, зачем я туда ходила, совру.

– Получила, что хотела?

– Да.

– Подписала договор с Аполлинарией?

– Точно.

– Выполнила ее желание?

Гертруда рассмеялась.

– Нет! И не собиралась.

– Но тогда ты должна потерять все, что тебе дали, – заметила Зефирка.

– В отличие от некоторых, толстых и глупых, я имею умный мозг, – объявила Гертруда. – И знаю, как обмануть борзую!

– Как?! – воскликнули все.

Жаба схватила со стола конфету.

– Я долго тайком ходила к месту, где живет Аполлинария, сидела в кустах. Предполагала, что она беседует с хозяином Черного озера, и надеялась, что они затронут тему договора. И точно! А потом воспользовалась тем, что услышала.

– Герти, – взмолилась Антонина, – расскажи, как нам справиться с Аполлинарией и кавказской овчаркой!

– О последней ничего не знаю, – призналась Гертруда, – ни разу ее на берегу не видела. Борзая себя называет ворожеей. Врет. Она ничего делать не умеет. Всем заправляет хозяин Черного озера. Он борзой велел: «Сделай так, чтобы кто-то привел сюда любого жителя Мопсхауса, и получишь что хочешь».

– Герти, а почему ты не потеряла то, что попросила? – быстро спросила болонка.

– Кто тебе сказал? – усмехнулась жаба. – Я лишилась всего, но оно мне больше не нужно было.

– Не понимаю, – удивилась Антонина.

Гертруда потянулась к конфетам.

– Хотела новый дом, старый-то маленький, тесный, грязный. А денег нет! Где их взять?

– Попросить у Аполлинарии, – подсказала Зефирка.

– Так поступают те, кто не умеет думать, – съязвила Гертруда. – А я сообразила: получу дом и превращусь в рабу борзой. Она еще та шантажистка! Понадобится ей что-либо еще, вмиг мне скажет: «Делай как велю, а то все узнают, откуда у тебя новый коттедж». И я по-иному поступила. Выяснила, что желание можно изменить на другое, и поэтому сначала попросила себе… сломанные лапы!

В гостиной стало тихо. Потом раздался голос Эрика:

– Герти, ты в сто раз умнее меня. Никак не соображу: как твои лапы в гипсе связаны со строительством?

– Да, мопс, ты глуп! – радостно согласилась Гертруда. – Ходить на костылях совсем неудобно и больно, но ради осуществления своей мечты можно потерпеть. Что случилось, когда меня, всю такую несчастную, Черчиль увидел?

– Он созвал Совет, и тебе быстро за общий счет новый дом построили как инвалиду, – пробормотала чихуа-хуа. – Жители деревни за Синей горой всегда готовы помочь тем, кто попал в беду, все на возведение коттеджа скинулись.

– Вот на то я и рассчитывала! – засмеялась Герти. – А потом взяла и изменила свое желание. Отказаться от него нельзя, а изменить можно! Но Аполлинария об этом помалкивает. И главное: хозяин Черного озера обязан выполнить изменение. Иначе у него пропадет дар колдовства.

– И какое новое желание ты выбрала? – полюбопытствовала Антонина.

– Не скажу, – нахмурилась Герти. – Но дом остался моим, живу припеваючи, лапы целые. Никому ничего не должна.

– Зефирка может изменить свою мечту! – закричала Куки, вылезая из-под подушки, на которой сидел Эрик. – Ура! Она велит, чтобы Черчиль, Феня и остальные проснулись! Самый умный мопс и члены семьи поспешат на площадь, прогонят самозванцев!

– Нет, – отрезал Эрик и встал. – Нет!

Гора подушек под Зефиркой вздыбилась, черная мопсиха свалилась на пол. Жози вскочила с дивана.

– Нет? Эрик, что ты говоришь! Пусть Зефирка прямо сейчас несется к озеру!

– Подожди, Жози, – попросила Антонина. – А как проходит процесс изменения желания? Что надо сделать?

Гертруда сложила лапы на груди.

– Необходимо ровно в полночь, исключительно одной, нельзя никого брать с собой, встать на берегу и громко сказать: «Хозяин Черного озера, мое желание изменяется. Вместо него другое появляется». Произнести новое желание и прыгнуть в воду, занырнуть с головой, досчитать до десяти, вылезти на берег и бежать, не оглядываясь. Что бы ни случилось, не останавливаться. Нельзя ничему и никому верить по пути, нельзя бояться, нельзя ни от кого принимать помощь. Если нарушишь хоть одно условие, изменение не состоится.