– Извините.

– Ничего. По существу вы правы. Наша задача защищать вашиинтересы, и мы обязаны сделать все, чтобы вы как можно быстрее получилинаследство вашего покойного дяди и заплатили как можно меньше налогов.

Разговор продолжался. Ринат, понявший, что допустил ошибку,огорченно замолчал и больше не вмешивался в разговор. Лишь однажды Гомозков егоспросил:

– Что вы думаете делать со своими акциями, когда ихполучите? Будете продавать? Или работать в совете директоров? Может, назначитесобственного управляюшего, у вас ведь есть контрольный пакет акций?

– Не знаю, – честно ответил Ринат, – я пока ничего не знаю.

Ужин закончился в половине одиннадцатого. Ринат вышел изресторана, чувствуя, как у него гудит голова. Оба телохранителя уже ждали его умашины.

– Мы все купили, – сообщил Николай.

– Спасибо. Извините, ребята, что заставил вас ждать.

Он не увидел удивленного лица Николая и усмехнувшегосяАнзора. Ринат еще не привык к тому, что его охранники обязаны были ждатьпатрона, сколько бы времени они ни провели в этом ресторане.

Домой они приехали к одиннадцати. Ребята подняли пакетынаверх, убрали продукты в холодильник. Было заметно, что квартира произвела наних должное впечатление. Договорившись, что они приедут завтра к десяти, обамолодых человека незамедлительно удалились. Ринат прошелся по своей огромнойквартире, подошел к окну.

«И зачем мне все это нужно? – вдруг подумал он. – Непонятныевстречи, ненужные разговоры, никчемные акции. И ради такой жизни нужно всеменять. Может, действительно продать все к чертовой матери и уехать куда-нибудьво Францию?»

Он повернулся и пошел смотреть телевизор. Настроение былоиспорчено окончательно. Он просидел перед экраном телевизора до трех ночи,переключаясь с канала на канал, благо здесь была установлена спутниковая антенаи можно было смотреть более двухсот каналов.

В эти минуты, уже в другом месте находились Гомозков иГребеник, которые договорились о встрече.

– Он пока ничего не подозревает, – сказал Гребеник, – и,судя по всему, не совсем понимает, что ему делать.

– Салага, – согласился Гомозков. – Но эти адвокаты меняпросто достали. Как не вовремя погиб Володя. Теперь нам нужно расхлебывать всюэту кашу.

– Ничего, справимся, – уверенно сказал Гребеник, – и нетаких обламывали. Этот парнишка будет рад, если получит даже несколькомиллионов долларов. А насчет адвокатов не беспокойтесь. Я думаю, мы с ними тожедоговоримся.

Утром его разбудил телефонный звонок. Ринат взглянул начасы. Половина одиннадцатого. Наверное, звонят его телохранители, они ужезаждались. Нет. Они не станут звонить. Будут терпеливо его ждать. И это звонокего сотового телефона, а не городского. Что еще случилось? Он вскочил с постелии побежал в гостиную, чуть не упав с лестницы. Нужно было спуститься вниз ипробежать еще метров двадцать. Пока он спешил к сотовому телефону, позвонилгородской. Ринат замер. Сотовый наконец замолчал. Ринат поднял трубкугородского. Кто может ему сюда звонить? Только Дима. Или его адвокаты. Но этобыла Тамара.

– Доброе утро, – приветливо начала она. – Сегодня у насмного дел. Когда вы сможете за мной заехать? Я сейчас в нашем офисе.

– К двенадцати, – чуть подумав, ответил Ринат.

– Договорились. Я вас не разбудила?

– Нет.

В этот момент опять позвонил сотовый, и он поспешил каппарату, оставшемуся в пиджаке, брошенном на диван. Достал аппарат. Это былаЛиза. Неужели она узнала про наследство?

– Слушаю, – сказал он. – Что случилось?

– Здравствуй, – услышал он взволнованный голос бывшей жены.– У меня к тебе очень важное дело…

– Что-нибудь с Катей?

– Да, это касается Кати. Ты уже все знаешь?

– Ничего я не знаю. Что случилось?

– Катю могут принять в английскую школу. Очень престижную.Это даже не школа, а лицей с английским преподаванием. Кроме того, они тамизучают немецкий и французский. В общем, очень хорошая школа. Мне советуют дажене думать. Катька хорошо прошла собеседование.

– Поздравляю, – сказал он. – Я всегда говорил, что она умнаядевочка.

– Рано поздравляешь, – зло сообщила Лиза, – ты еще незнаешь, какая у нас проблема. Учеба в этом лицее стоит пятнадцать тысячдолларов. Можешь себе хотя бы представить такую сумму? У меня таких денегникогда не было. Да и у тебя не было, если не считать тех нескольких дней,когда ты сумел продать квартиру своей мамы.

– При чем тут квартира моей мамы?

– Ты был таким благородным, оставил нам квартиру, чтобы мыне оказались на улице, но всегда подчеркивал, что эта квартира куплена наденьги от продажи киевской квартиры.

– Я этого никогда не говорил.

– Говорил. И всегда намекал, какой ты благородный, а я такаясволочь, воспользовалась твоим благородством. Только это ты ушел от нас, а ненаоборот.

– Зачем ты мне позвонила? – мрачно спросил Ринат.

– Пятнадцать тысяч долларов, – повторила она, – это плата загод. А нужно думать на перспективу. У меня таких денег никогда не будет. Да и утебя, судя по всему, больше никогда таких денег не будет.

– Ты позвонила мне только для того, чтобы сказать об этом?

– Нет, – торопливо сказала Лиза, – я уже все обдумала. Такойшанс упускать нельзя. Я поговорила у нас с ребятами из рекламного отдела. Нашаквартира их очень интересует. Они могут ее снять на три года и платить нам дветысячи долларов в месяц. Можно даже договориться, чтобы уплатили сразу за годвперед. Представляешь? Пятнадцать я смогу заплатить, а на оставшиеся деньги мыснимем где-нибудь себе однокомнатную квартиру. Главное, чтобы Катька училась.

У него перехватило дыхание. Лиза хотела как лучше, но гдеона сможет найти квартиру на оставшиеся девять тысяч долларов в год? Это меньшетысячи долларов в месяц, примерно восемьсот долларов. За такие деньги приличноежилье в Москве не снимешь. Тем более в центре. Если бы Лиза позвонила ему ещетри дня назад, он бы мучился от безысходности, не зная, что предпринять. Этобыл не самый лучший вариант, но это был единственный вариант, при которомдевочка попадала в престижный лицей. А сейчас… он даже улыбнулся.

– Гони их в шею, – решительно сказал Ринат, – нигде нашаКатька учиться не будет. Мы пошлем ее в Англию, в самую лучшую школу. Пустьживет и учится в Лондоне.

– Я серьезно с тобой разговариваю! – перешла на крик Лиза.