— Мне нужна конкретика. Ты же видишь, какие нужны документы. С места работы, о зарплате… Мне, что им счет банковский принести или характеристику от клиентов? А с жилплощадью? Моя, но по докам не моя. Я влип, чувствую.

— Я тебя не узнаю, — прищуривается старик. — Ты с прошлой поездки изменился. Что у тебя произошло?

Я невольно, словно на автомате посмотрел на спящую девушку. Сердце заколотилось быстрее. Усмехнулся, опустив голову, проведя пятерней по волосам.

— Это нормально, — подводит итог Игнат, будто что-то понял.

— Не нормально. Это. Не. Нормально. Потому что я ничего ей не могу дать. Не могу, понимаешь? Лично ей. Только вот помочь. От тетки пьяной забрал. В контры с парнем попал. А меня к ней тянет. Да даже вон смотрю на нее, а сердце вот здесь уже скачет, — касаюсь рукой горла.

— Эно как тебя переклинило. Так может оно и к лучшему? Сменишь работу, детишек нарожаете, а?

— Ты издеваешься? Она совсем девчонка. Да и зачем я ей такой нужен?

— Иногда такие девочки могут быть мудрее взрослой женщины, а то и мужика. Так что послушай себя и подумай, что ты говоришь.

— Да ты издеваешься, — вскочил со стула.

— А ну убавь тон. Ты выключи мне тут истеричку в себе. Давай, боец. У тебя цель — выполняй, — скомандовал Павлов и поднялся следом за мной. — Я сейчас сделаю пару звонков, — посмотрел на наручные армейские часы, — хоть и время уже позднее, но дело не требует отлагательств. Посиди, попей чайку, подумай. Сейчас вернусь.

И я сидел, ждал его и плавал в своих мыслях. Я в последнее время слишком много думаю. А сейчас, закрыв глаза, вижу, как она меня касается. Своими тоненькими, чуть прохладными пальчиками. Как знакомится с моим лицом, словно сможет понять какой я, почувствовать все то, что сидит во мне мертвым грузом. Разглаживает морщины, улыбается. Такая утонченная, нежная, хрупкая, маленькая. Видит бог, как мне хотелось ее обнять и прижать к себе. Почувствовать ее тепло, зарыться пальцами в ее мягких волосах, втянуть в себя ее запах.

Я не понимаю, что со мной происходило в тот момент, я будто заново рождался. Словно она мне открыла глаза, и я посмотрел на себя со стороны. Ее глазами.

Маленькая, глупая девочка. Я ведь совсем не такой, каким она себе меня рисует.

Держался до последнего. Я не мог позволить себе потерять контроль над собой, над своим телом. Вся моя жизнь один сплошной контроль и никаких отступных.

А потом этот пацан, со своей истерикой.

— Ну что? — возвращается Игнат и садится напротив меня. — Смотри, какой расклад. Мы попробуем оформить опеку над парнем на меня. Так меньше возни с документами. Я еще дееспособен и пенсия у меня приличная. Да и рекомендации у меня будут. Так что тут разберемся. А вот с девушкой…

— Что? — поднялся со стула, не в силах усидеть на месте.

— Она совершеннолетняя, дееспособная. Жениться бы тебе на ней. И проблем с теткой не будет, — выдает и смотрит на меня.

— Жениться?

— Потому что если сейчас начнем разбираться с лечением, то понадобиться и опекун. А тут ты, муж. И все решаете сами. Понимаешь? Это как средство, а не цель. А там если уж сами захотите то…

Я осел на стул, взявшись руками за голову.

Жениться?

— Надо им все объяснить, ребятам. Что это выход будет из сложившейся ситуации. Что это не принуждение, — заговорил я, а старик на меня смотрит серьезным взглядом, словно оценивает мою адекватность.

— Ты боишься, — останавливают мои размышления слова старика. — Ты боишься ей предложить, думая, что она откажется.

Я замер, взвешивая и оценивая его слова.

— Нет, — качаю головой, — не боюсь.

— Еще и признаться себе боишься, — усмехается старик. — И я тебя понимаю. Как мужика, понимаю. Такую девочку обидеть, себя не простить. Это ответственно, особенно зная тебя.

— Я с ней поговорю. А теперь давай спать. Мне еще с Яриком нужно потележить, взбунтовался против меня. Думает, сестру его соблазняю или чего еще хуже. А тут еще и предложение о женитьбе для упрощения многих документальных вопросов… Как по твоему он на меня посмотрит? — отвечаю, но Петрович не обращает на это внимание.

— Маловато места. Да не страшно. Ты иди к ним в комнату, на моей постели расположишься. А я тут на диванчике.

— Иди-ка, дед, на свое место, а я тут. Разговор окончен.

Ночь проходит…а точнее проползает, потому что я ни черта не могу уснуть. Мало того что не повернуться без лишнего скрипа и самого кресла и моего тела, так еще и голова гудит от съедающих меня сомнений.

Иногда я все больше думаю о том, что не предназначен я для обычной жизни. Не могу я быть просто жителем города, так что ли. О том, чтобы быть мужем или отцом так вообще нет идей. Да и мысли никогда такие не посещали. А сейчас зацепили слова Павлова.

Представляю, что говорить буду утром. Момент еще не подобрал. Да черт бы все это побрал! Я же не предложение ей собираюсь делать. Это нужно для дела, касающегося ее здоровья. И все. Как только все решится, расторгнем брак.

Брак. Слово-то, какое. Разве хорошее дело назовут браком?

Сложил руки на груди и, устроив поудобнее голову, прикрыл глаза, стараясь заснуть. Но сон не идет. И намучившись, я одеваюсь теплее и выхожу на улицу, скрипнув дверью.

До рассвета еще пара часов, поэтому еще достаточно темно. Решаюсь пройтись, когда в моем кармане начинает трезвонить мобильник. Рабочий.

— Слушаю.

— Есть заказ.

— Я тебе отписался, что временно не работаю.

— Если бы это было несерьезно, беспокоил бы я тебя? — слышится смешок в голосе посредника.

— Мне все равно.

— Бо, прекращай валять дурака. Оплата достойная. Серьезный заказчик, — вещает тот, словно паук, который готовит свои сети.

— Если заказчик важная птица, не менее важен объект. Я сказал, у меня отпуск.

— Ты хочешь, чтобы я напомнил, кто тебя вытащил из того дерьма, в которое ты вляпался по молодости?

Ахиллесова пята, мать твою. Когда же этот маразм закончится?

— Я расплатился сполна за столько лет работы. Тебе не кажется?

Мужчина замолчал, но ненадолго.

— Последний заказ в этом месяца, я тебе гарантирую. После снова свяжусь с тобой. Просто сделай свою работу так, как только ты умеешь, — выговорил уверенно. Мне иногда кажется, что у него заготовлен текст заранее на каждое мое возражение. Все четко и по плану должно быть. Никаких “но”. — Через неделю скину досье, а после обговорим сроки, — и отключается.

Черт. Погулял, мать его.

Проснулась от скрипа. И почувствовала, как повеяло холодом. Рядом сопел Ярик.