В стандартном боевом построении пехоты впереди стояли воины, вооруженные большими плетеными щитами и копьями, образуя «стену щитов», за ними размещались лучники, построенные примерно в восемь шеренг. Последним был замыкающий с плетью, который не позволял воинам покидать поле боя[166]. Причем сама традиция заградительной линии, вероятно, восходила к мидийским временам, когда ее использовал последний царь Астиаг (Nic. Damas. Frg., 67 (FGrH, 90, frg. 67, 42); Just., I, 6, 10). Если судить по описанию вооружения Геродотом (VII, 61–62, 80), то так должны были строиться иранцы: персы, мидяне, гирканцы, жители островов Персидского залива, а также киссии из Сузианы. На рубеже V–IV вв. до н. э. отряды щитоносцев стали действовать на поле боя отдельно от лучников, как это показывает царская диспозиция при Кунаксе (Xen. Anab., I, 8, 9)[167]. В целом тактика пехоты базировалась на дистанционном бое, на нанесении противнику наибольшего урона стрелами. Стрельба из глубокого строя была навесной, а не прицельной: противника поражали не точностью стрельбы, а массой снарядов в расчете на то, что какое-то их количество попадут в цель. Важным было и психологическое воздействие на врагов несущейся тучи стрел[168].

С середины V в. до н. э. в структуре персидских сил в западных анатолийских сатрапиях происходят определенные изменения: значительно увеличивается, подчас составляя основную массу, доля пеших воинов, вооруженных по типу греческих пельтастов легким щитом и небольшими копьями[169]. Вероятно, это были главным образом жители Анатолии. Во второй четверти IV в. до н. э. в античных источниках появляются кардаки: в 367 г. до н. э. в армии сатрапа Лидии Автофрадата они уже стали основной силой пехоты (Nep., 14, 8, 2). При Иссе они оказываются на флангах греческих фаланг то ли гоплитами (Arr. Anab., II, 8, 6), то ли пельтастами (Polyb., XII, 17, 7). Вероятно, подобное разночтение в источниках связно с тем, что греческие историки не могли точно соотнести персидских щитоносцев с известными им видами пехотинцев[170]. Эти пехотинцы, по существу, выполняли роль пельтастов, которые прикрывали фланги гоплитов и служили тактически связывающим звеном с конницей. Вероятно, кардаки как вид пехоты распространились именно под влиянием противостояния с греками в силу военной необходимости создание вооруженных таким образом сил.

Тысяча являлась базовым подразделением персидской конницы (Xen. Anab., I, 6, 2; Esdras, II, 5, 2). Если нужно было создать новое соединение, то всадников отбирали из всех наличных отрядов (Xen. Anab., I, 6, 2). В армии Ксеркса было три начальника (возможно, мириарха) конницы, двое из которых было мидянами (Hdt., VII, 88), а у Мардония вся конница имела одного командира Масистия (Hdt., IX, 20; Xen. Cyr., I, 4, 18; Polyaen., VII, 28, 2). При царе Согдиане (423 г. до н. э.) «начальником всадников» был Арбарий, имя которого упоминает лишь Ктесий (Phot. Bibl., 72a, 47) и который сопоставляется с упоминаемым в вавилонских табличках из Ниппура царевичем Арбареме, обладавшим «именем конюшего»[171].

Персидский лучник и пельтаст. Аттическая краснофигурная ойнохоя. Частная коллекция. Воспроизведено по: Bittner S. Tracht und Bewaffnung des persischen Heeres zur Zeit der Achaimeniden. Munchen, 1985. Taf. 6.

Персидские всадники еще в первой половине V в. до н. э. были традиционными конными лучниками, иногда вооруженными еще и легкими копьями. Подобное снаряжение и, соответственно, тактику имели верховые мидяне и киссии (Hdt., VII, 84; 86); легкими верховыми стрелками были бактрийцы, каспии и парикании (Hdt., VII, 86). Тактика конницы в начале V в. до н. э. была типичной для лучников: обстрел, неожиданные атаки противника, в частности на его фланги, затем отход. Во второй половине V в. до н. э. в западных сатрапиях распространяются тяжеловооруженные всадники (хотя основную массу конницы, естественно, составляли легковооруженные), а легкие копья-пальтоны стали преобладать в качестве основного метательно-ударного оружия. Такие всадники строились для боя в глубокие колонны и при атаке переходили врукопашную. Видимо, подобная тактика восходила к «героическим временам», к поединку военачальников, которых сопровождали дружины. По крайней мере Мардоний, выражая подобный этос, в изложении Геродота (IX, 48), предлагал спартанцам сразиться с отрядом персов, равным по численности. Атака тяжелых всадников должна была разбить гвардию противника, убить вражеского полководца и таким образом решить исход дела[172].

В ходе кампании конница выполняла свои обычные задачи, основанные на ее главном преимуществе перед пехотой — мобильности (Curt., IV, 11, 1). На вражеской территории она проводила рейды и захватывала добычу (Hdt., IX, 14; Xen. Cyr., III, 3, 23; V, 3, 1; 4, 15), неожиданно нападала на вражеских фуражиров, собиравших провизию[173]. Всадники Мардония при Платеях во время ночного рейда захватили греческий обоз с провиантом (Hdt., IX, 39; ср.: Polyaen., VII, 14, 2) и отрезали греков от воды из реки Асоп (Hdt., IX, 49). Наездников посылали в засаду (Xen. Cyr., VI, 3, 13). Конница лидийского сатрапа Струфа успешно разбила армейскую колонну спартанца Фиброна в 391 г. до н. э. (Xen. Hel., IV, 8, 18–19). Преследование во все времена было одной из основных задач конницы. Так, Тиссаферн послал преследовать колонну «Десяти тысяч» греков, не давая возможность им свободно действовать, 1000 всадников в сопровождении 4000 пеших метателей (Xen. Anab., III, 4, 2–5; 13–18; 32–5, 1; 12–13; IV, 5, 12; Isocr., IV, 148). В 396 г. до н. э. персидская конница преследовала колонну царя Агесилая и нападала на ее арьергард (Hell. Oxyr., 14, 4; Diod., XIV, 80, 3; ср.: Front. Strat., I, 4, 2; Polyaen., II, 1, 30). Идущие в авангарде армии Кира Великого гирканские всадники должны были создавать перед врагом как бы экран, который препятствовал противнику видеть основную массу персидских войск (Xen. Cyr., IV, 2, 23). Это тоже одна из функций конницы, препятствовавшей врагу определить численность своих сил. В начале битвы при Иссе конница в сопровождении легковооруженных должна была задержать продвижение македонской армии к Пинару, чтобы дать время построить персидское войско (Arr. Anab., II, 8, 5; 10). В ходе битвы при Платеях персидская конница постоянно тревожила не желающих атаковать пеших греков (Hdt., IX, 40), желая спровоцировать последних на атаку. Если враг был силен, конница могла занимать позицию на холме (Xen. Anab., VI, 5, 30; Curt., IV, 12, 15; 18; Plut. Artax., 13, 1); на возвышенность же могли отходить всадники, спасаясь от угрозы вражеской атаки (Xen. Anab., I, 10, 12; Plut. Artax., 11, 2; 13, 1).

Бой персидских всадников с греческими гоплитами. Прорисовка рисунка аттической краснофигурной чаши (V в. до н. э.). Воспроизведено по: