Обычным маневром конницы был заход в тыл вражеской армии (Xen. Anab., I, 8, 24; Xen. Cyr., VII, 1, 36; Polyaen., VII, 14, 2; 28, 2). В 354 г. до н. э. в битве с силами сатрапов конница правого фланга восставшего фригийского сатрапа Артабаза зашла в тыл противника, тем самым обеспечив победу, тогда как его слабый левый фланг отступал от сильного правого крыла противника, сделав его атаку бесполезной (Diod., XVI, 34, 1–2; Front. Strat., II, 3, 3; Polyaen., V, 16, 2). Возможно, это было сделано по плану фиванского стратега Паммена, находившегося при Артабазе. Позднее подобный маневр применил Филипп II в битве при Херонее в 338 г. до н. э. (Front. Strat., II, 1, 9). При Кунаксе всадники Тиссаферна, пробившись через греческих пельтастов, ворвались в эллинский лагерь (Xen. Anab., I, 10, 8; II, 3, 19); при Гавгамелах конница Мазея зашла в тыл македонянам и захватила вражеский лагерь (Arr. Anab., III, 14, 5; Polyaen., IV, 3, 6).

После боя конница должна была преследовать разбитого врага (Hdt., IX, 51; Xen. Cyr., II, 1, 9; III, 3, 65; IV, 1, 16; 3, 5–6; 4, 7; Chariton., VII, 5, 12–14). Причем, согласно выкладкам Ксенофонта (Cyr., V, 3, 58; 4, 7), при преследовании его идеальный военачальник Кир оставлял часть конницы при себе, на случай если преследовавшим понадобятся подкрепления — то же рекомендовал позднее делать и Арриан (Arr. Ac., 27–28).

Другим родом войск, используемых Ахеменидами, были колесницы. Согласно Ксенофонту (Cyr., VI, 1, 27), противники Кира — мидийцы использовали невооруженные колесницы. Николай Дамасский рассматривал, что при первом мидийском царе Арбаке перс Парсонд был «способен и добыть зверя, и сражаться в рукопашной битве и с колесницы, и с коня»[174]. Вероятно, во второй половине VI в. до н. э. у персов еще сохранялись обычные невооруженные упряжки. Дарий I в надписях в Сузах упоминает, что Ахура-Мазда подарил ему «хорошие колесницы, хороших коней, хороших мужей» (Susa S, G). Согласно Геродоту (VII, 86), в армии Ксеркса только ливийцы и индийцы располагали боевыми колесницами. Трагик Эсхил (Pers., 45–48) упомянул еще и лидийские колесницы. Действительно, Ксенофонт (Cyr., VII, 4, 14) повествует о том, что некоторым лидийцам после завоевания Кир оставил на вооружении их традиционные колесницы. О реальности данных упряжек свидетельствуют рельефы Ападаны, где колесницы привозят в качестве дани царю царей две делегации: те же ливийцы и представители шестой делегации, — вероятно, лидийцы (по другой интерпретации — сирийцы)[175]. С другой стороны, колесницы автономных киприотов не призывались в армию царя царей, хотя они активно использовались в боевых действиях на острове (Hdt., V, 113). Вероятно, и вавилонские колесницы, которые должны были снаряжаться для персидского царя с «наделов колесниц» (bīt narkabti), были обычными, а не серпоносными[176].

Шестая и двадцать вторая делегации на рельефах Ападаны: лидийцы и ливийцы. Воспроизведено по: Walser G. Die Völkerschaften auf den reliefs von Persepolis. Berlin, 1966. Taf. 13; 29.

Греческий романист Харитон рассказывает, что сатрапии должны были выставлять наряду с простыми еще и вооруженные колесницы (Chariton., VI, 8). Ксенофонт приписал Киру Великому снаряжение колесниц-квадриг серпами (Xen. Cyr., VI, 1, 27–30; VIII, 8, 24–25). Однако, скорее всего, вооруженные колесницы появились в персидской армии в середине V в. до н. э.[177]. Впервые же в исторических источниках серпоносные квадриги встречаются в битве при Кунаксе в 401 г. до н. э., для которой Артаксеркс должен был собрать 200 колесниц (Xen. Anab., I, 7, 11–12). Можно было бы подсчитать, что от каждого из четырех военных округов выставлялось по 50 колесниц (Xen. Anab., I, 7, 12), но вооруженные упряжки были не только в царской армии, но и у восставшего карана приморских областей Кира было еще 20 квадриг (Xen. Anab., I, 7, 10), — видимо, столько он сумел собрать со своего мобилизационного округа. Ксенофонт, похоже, предполагает, что общее количество колесниц с серпами в империи первоначально было 300 (Xen. Cyr., VI, 1, 28; 2, 7–8). Это число в определенной мере коррелирует с событиями 331 г. до н. э., когда для битвы при Гавгамелах Дарий III собрал с центральных и восточных частей империи 200 упряжек (Curt., IV, 9, 4; Diod., XVII, 53, 1; Arr. Anab., III, 8, 6). Обычно серпоносные колесницы ставились перед фронтом армии; при поддержке азиатской конницы, способной вести ближний бой, упряжки предназначались для разрыва строя вражеской тяжелой пехоты.

Слоны лишь однажды появились в действующей армии персов — в 331 г. до н. э., хотя сами персы вполне могли столкнуться с элефантерией еще при завоевании индийских областей в 517 г. до н. э.[178], ведь, согласно Ктесию, слон индов, пришедших на помощь дербикам, был причиной гибели Кира Великого (Phot. Bibl., 72b, 7). Если же мы обратимся к рельефам Ападаны, где показаны представители покоренных народов, подносящие царю дары, типичные для их земель, то увидим, что индийцы приводят осла, а не слона[179]. Возможно, боевые слоны еще не были распространены среди северо-западных индийцев на рубеже VI–V вв. до н. э. Примерно же через сто лет, на рубеже V–IV вв. до н. э., тот же Ктесий видел в одной из столиц империи, в Вавилоне, слона, который под руководством инда выдернул пальму из грунта (Ael. Nat. anim., XVII, 29). Слон в это время был для персов уже не столь диковинным животным. Однако, похоже, персы не призывали индийскую элефантерию, вплоть до грандиозных приготовлений Дария III к отражению македонского вторжения после битвы при Иссе, в 332–331 гг. до н. э., когда индийцы привели для битвы при Гавгамелах 15 боевых слонов. Этих индийцев рассматривают как жителей Гандхары[180]. Действительно, в персидской же диспозиции упоминаются две группы индов: соседние с Бактрией (гандхарцы) и горные из Арахозии (Arr. Anab., III, 8, 3–4). Однако поскольку инды были построены в центре, где и должны были стоять слоны, вместе с жителями побережья «Красного моря» (Curt., IV, 12, 10; Arr. Anab., III, 11, 5; 13, 1), то можно полагать, что элефантерия была поставлена индийцами с гор Арахозии, т. е. жившими в Сулеймановых горах Восточного Белуджистана — западной провинции современного Пакистана. Именно эти инды были географически, и даже возможно этнически, ближе к населению побережья Аравийского моря. А поскольку горцы не обладали значительным количеством животных, то и контингент приведенной элефантерии был невелик.

Восемнадцатая делегация на рельефах Ападаны: индийцы. Воспроизведено по: Walser G. Die