– Настоящий?

– Понятное дело, не игрушечный.

– Зачем?

– Затем, чтобы было удобнее скидывать тебя вбассейн.

Я посмотрела на прозрачную голубую воду исказала почти шепотом:

– Вода в бассейне уж больно красивая, как накартинке. Если в нее скинуть труп, она сразу потеряет свою красоту.

– Можешь не беспокоиться. Вода тут меняетсякаждый день.

– И часто вы скидываете сюда трупы?

– Приходится иногда. Особенно когда встречаютсянесговорчивые дамочки, вроде тебя.

От страха я нечаянно уронила бокал, он сгрохотом упал на плиточную дорожку и разлетелся на мелкие кусочки. И тут японяла, что меня может спасти только ложь. Никто не поверит, что я была знакомас этим проклятым Мазаем всего несколько минут.

– Хорошо. Я все расскажу, – словно во снепроизнесла я и прикусила губу.

– Вот это другое дело. – Глобус слегка меняприобнял. – Я знал, что ты хорошая девочка и сделаешь то, что от тебятребуется. Если бы ты была дурой, мой товарищ никогда не заслонил бы тебя своимтелом.

Он сунул пистолет в карман и махнул одному изсвоих братков. Буквально через несколько секунд на сервировочном столикепоявилась новая бутылка и новый фужер. Сделав несколько глотков, я приняласьфантазировать:

– Вчера убили не только твоего лучшеготоварища, но и близкого мне человека. Мы с Мазаем любили друг друга напротяжении долгих месяцев. Он замечательный мужчина, я сильно о нем скорблю,просто я очень скрытный человек и не могу показывать свои чувства. Наверно,именно поэтому я не глотала валидол, а пошла на пляж. Я буду помнить о немвечно и никогда его не забуду…

Я так хорошо вошла в роль, что дажепочувствовала, как на моих глазах выступили слезы. Мне вдруг показалось, что яна сцене и играю роль скорбящей вдовы. Смахнув слезу, я всхлипнула и упалаГлобусу на грудь, потом громко заревела и театрально взмахнула руками.

– Глобус, скажи, ну почему жизнь такаянесправедливая? Почему она отнимает у нас самых лучших, оставляя только однихидиотов? Мазай всегда был и останется человеком с большой буквы! Он был простопрекрасный друг и любовник!

Глобус немного опешил и погладил меня поголове. Затем достал платок, вытер мои слезы и как-то по-отечески сказал:

– Успокойся, детка. Мне понятно твое горе. Язадушу собственными руками того проклятого гада, который его застрелил.

Откинув голову, я посмотрела на Глобусамолящим взглядом и громко запричитала:

– Глобус, обещай, что ты отомстишь за этопреступление! Обещай, что ты накажешь всех, кто помешал моему счастью!

– Обещаю. – Глобус поцеловал меня в лоб иснова вытер мои слезы.

– Представляешь, а ведь мы должны былипожениться… – более спокойным тоном сказала я.

Глобус поперхнулся и громко закашлялся.Почувствовав, что сказала лишнее, я постучала его по спине и снова приложиласьк мартини. Спиртное успокоило меня, а вскоре я поняла, что у меня полностьюисчезло чувство страха. Как только Глобус прокашлялся, я посмотрела на негополупьяным взглядом и чуть слышно спросила:

– Я сказала что-то не так?

– Ты сказала, что Мазай собирался на тебежениться.

– Да, а что ты имеешь против? – вызывающесказала я. – По-твоему, на таких, как я, не женятся? С такими только гуляют?

– Да я не это имел в виду, – махнул рукойГлобус. – Просто Мазай уже десять лет как женат и вроде разводиться несобирался…

– Ты хочешь сказать, что он меня обманывал?

– После того как он закрыл тебя своим телом, ядаже не знаю, что и думать.

– Мазай хотел развестись, – решительнопроизнесла я и вновь приложилась к мартини.

Глобус посмотрел на меня подозрительнымвзглядом и со словами «хватит пить» отобрал у меня бутылку.

– Тебе что, мартини жалко? – не на шуткуобиделась я и почувствовала, как у меня поплыло перед глазами.

– Ничего мне не жалко. Просто ты уже и такдостаточно набралась. Еще немного, и получится не деловой разговор, а какой-топьяный базар.

– А чем я, по-твоему, должна свое горезалечивать? У меня, может, душа болит! Не каждый день у меня любимых мужчин убивают.

– А что ж ты сегодня на пляж ходила, а не горезалечивала?

– Потому что на пляже народ, – не моргнувглазом сказала я.

– А при чем тут народ?

– При том, что со своим горем один на одинникогда нельзя оставаться. Нужно идти туда, где люди. Сразу становится легче,понимаешь?

– Я смотрю, ты так свое горе залечивала, чтополучила сегодня неплохой загар.

– А как тут его можно не получить, если жарастоит тридцать с лишним градусов! Мне кажется, даже в тени можно неплохоподзагореть.

– Ладно, а теперь расскажи, что тебе Мазай просвои дела говорил. Может, он что-нибудь чувствовал, может, кого-то боялся?

– По-моему, это должен знать ты, а не я. Мы сним о делах вообще не говорили. Он был очень умный мужчина и никогда непосвящал в свои дела женщину. Чем меньше женщина будет знать, тем она спокойнеебудет спать.

– Не скажи. Иногда бабам говорят такое, чегодаже близкие друзья не знают.

– Мазай не посвящал меня в свои дела, –сказала я полупьяным голосом и для пущей убедительности замахала головой.

Глобус вновь закурил трубку, он заметнонервничал. Я поняла, что ситуация поворачивается в неблагоприятную сторону, истала усиленно думать, как мне побыстрее выбраться из этого дома. Я посмотрелана Глобуса и жалобно простонала:

– Глобус, я тебя очень прошу, скажи своимбратанам, чтобы отвезли меня к «Интуристу». Там за меня очень переживаетподруга. Если ты хоть немного уважаешь Мазая, его память, то разреши мнеуехать.

Замолчав, я стала ерзать на стуле и в которыйраз посмотрела в сторону бассейна. Неожиданно Глобус расплылся в жутковатойулыбке и произнес вполне серьезным голосом:

– Хорошо. Ты умная женщина, и я просто уверен,что мы с тобой найдем общий язык. Давай сделаем так: ты оказываешь мне однупустяковую услугу, а я не имею к тебе никаких претензий по поводу смерти моеготоварища.