Эллен не понимала, где в ее жизни иллюзия, а где – реальность. Запуталась. Но в Димину любовь она почему-то верила.

Он тяжело вздохнул, и ей захотелось облегчить его страдания. Она обернулась. Дима, откинувшись на спинку, покусывал нижнюю губу, постукивал по сидению пальцами.

Эллен остановила нервную дробь, накрыв руку Димы своей. Он медленно повернул голову. В синих глазах отразилось море любви. Слегка улыбаясь, он вглядывался в лицо Эллен, а потом его улыбка исчезла, и он вытащил руку из-под ее ладони.

– Не надо, Тимур. – Он отвернулся к окну.

– Прости, мне показалось, ты этого хочешь.

– Не так.

– Прости, дружище.

Желание Эллен рухнуло. Она отдернула руку и заорала на Тимура:

– Вообще обнаглел! Мало вы в мой мозг сегодня лезли?! Как только снимешь блокировку, – угрожающе прошипела она, – я заставлю вас так горячо друг друга любить, что мало не покажется.

– Ну-ну, – ответил Тимур, и Эллен больше не смогла произнести ни слова.

«Опять!» – про себя зверствовала она.

Алекс остановил машину недалеко от высотки. Тимур должен был проводить Эллен до самого дома. Блокировку обещал снять, как только она окажется в лифте.

– Боишься? Правильно делаешь! Попадетесь мне на глаза еще раз, пожалеете.

– Ты же обещала подумать! – возмутился Алекс, хлопнув дверью. – Что опять за цирк начинается? Мы рассчитываем на тебя. Больше никто не может узнать, где мама!

– Я узнаю, – отмахнулась Эллен.

То, что мама жива, до сих пор казалось самым невероятным и заставляло сомневаться в правдивости всей истории.

– А мне кажется, кое-кто уже через пять минут сдаст нас Виктору, – усмехнулся Тимур.

– Возможно, я еще не решила. Если обещаете не доставать меня, я не расскажу ему о вас.

– Эллен! – вскипел Алекс. – Ты же сказала, что поверила!

– Да не знаю я, как в это верить! Какая-то компашка с улицы похищает меня, сочиняет мне жизнь на те месяцы, что я не помню. Убеждает, что дядя – обманщик, убийца и садист. И я должна поверить? Ты говоришь, что брат, но где наша связь? Только потому, что ты знаешь тайную фразу, я не обязана вам верить. Может, у вас есть союзники в «Элите». Может, вам слили информацию. Я же могла говорить об этой фразе во время реабилитационного периода. Наверное, велись записи. У дяди куча врагов. Может, вы наемники, которые должны запудрить мне мозг и лишить дядю главного преимущества на Балу?

– Да мы бы тогда тебя сразу кокнули, – съязвил Тимур. – Твой же треп слушать невозможно.

– Заткнись, умник.

– Эллен, – Алекс подошел ближе, – одумайся, я тебя умоляю. Виктор не тот, кем кажется! Он настолько прочистил тебе мозги, что ты даже мысли не допускаешь о том, что он может врать тебе.

– Если он и стирал мне память, то только ради моего блага! – уверенно выпалила Эллен.

Алекс дара речи лишился.

– Я заставлю тебя вспомнить, – сказал Дима.

Он смотрел на Эллен исподлобья серьезным, пронизывающим взглядом.

– Жить надоело? – хмыкнула она.

– Эллен, – не унимался Алекс, – пообещай мне смотреть по сторонам. Тогда ты увидишь! И истинное лицо Виктора, и ложь, которой он тебя кормит. Просто присмотрись, пожалуйста! Нам нет смысла врать. Нам не нужно никакое лидерство, нам нужны ты и мама.

– И Нелли, – добавил Дима.

– Ваша Нелли давно прошла очищение! – возмутился Алекс. – Забудь уже о ней, в «Элите» ей самое место.

– Она бы не согласилась, даже под угрозой смерти, – спокойно ответил Дима, но взгляда от Эллен не оторвал.

– Ладно, идем, – сказал Тимур.

Эллен окинула парней презрительным взором и пошла за Тимуром, но ей не дали далеко уйти. Она посмотрела на руку, которую Дима поймал в свою ладонь, а потом взглянула ему в глаза. В синем море штормила печаль.

– Я люблю тебя, мой маленький демон.

У Эллен отчего-то перехватило дыхание. Она сглотнула подкативший к горлу ком. Столько раз она представляла, как звучит голос таинственного гостя, когда он говорит слова любви своей ненаглядной, а она берет и уходит, бросает его, оставляет умирать от неразделенной любви, сама того не зная, гонит на крышу.

Не отрываясь от синих глаз, Эллен вытащила руку из Диминой.

Взяла и ушла. Бросила его. Оставила умирать от неразделенной любви, надеясь, что он больше никогда не придет на крышу.

Утром Эллен никак не могла подняться с постели. Голова раскалывалась на части.

Обычно она знала меру спиртному, но вчера был не ее день. Как полузабытый сон, она вспоминала все, во что умудрилась вляпаться за ночь.

Ссора с Артуром. Несостоявшийся секс на парковке.

«А если бы Дима не вмешался? Лишилась бы девственности прямо на капоте «бентли»? Чудесно! А если бы забеременела?! Даже представить страшно».

Еще был Максим.

«Ненормальная! Его же ты вообще не знаешь! Ты серьезно собиралась отдаться первому встречному? Ну, Леська… Хорошо, что он оказался одним из похитителей. А если бы нет? Прощай, девственность? Зачем ты нужна бестолковой алкоголичке?»

А эта компания…

Сколько всего они наговорили! Эллен уткнулась носом в подушку, и в сознании закружился вихрь из воспоминаний. Ребята рассказывали все с такой уверенностью, ни разу не разошлись в информации. Да им Оскар надо вручить за такую слаженную и достоверную игру.

Вчера они действительно заставили ее сомневаться. Сегодня, проснувшись в своей постели, Эллен была уверена, что ей пытались запудрить мозги. Именно этого дядя боялся, поэтому предостерегал.

Если лидер не может навести порядок в собственной семье, кто же доверит ему правление целой системой? Кто-то играет очень тонко. Гонка началась…

***

– Доброе утро, Эллен, – поприветствовал парень у входа.

– Где мой дядя? Он никуда не выезжал?

– Нет. Виктор Романович в Институте.

Эллен пошла к лифту. Она нервничала, прикидывала, как лучше рассказать Виктору о ночном похищении, чтобы потом не пришлось даже в туалет с охраной ходить.

В кабинете его не оказалось.

Эллен вернулась к лифту, оттуда на нее выскочил Артур.

– Виктора не видела? – не утруждаясь приветствием, спросил он.

От него разило перегаром. Губа была разбита, нос и часть щеки припухли, приобрели синеватый оттенок.

– Клево выглядишь, – съехидничала Эллен и попыталась юркнуть в лифт.

Артур преградил путь, уперев руку в стену. Сразу захотелось отвесить ему сумочкой по голове, чтобы отстал.