— Я закончил, Дольникер, — заявил секретарь, закрыв чемоданы, и добавил многозначительно:

— Ваш плащ я оставил снаружи.

Дольникер не на шутку рассвирепел. Мало того, что этот пустомеля пытался запятнать его семейную честь перед всей деревней, так он еще начинает разводить хиханьки по поводу его теплых человеческих взаимоотношений с Малкой! Политик питал к этой доброй женщине самые светлые чувства, особенно после того, как в одну из встреч выяснилось, что она вяжет для него зеленый жилет. Малка сняла с политика мерку при свете луны, и ее прикосновения приятно щекотали его ребра…

При виде нагловатой улыбочки молодого упаковщика чемоданов Дольникер ощутил острое и непреодолимое желание ответить секретарю или по крайней мере рассердить его хорошенько:

— Послушайте, дружок, — сказал Дольникер мягко, — может, вы соизволите созвать на сегодняшний вечер внеочередное заседание Временного совета?

— Дольникер, ради Бога, — побледнел секретарь, — ведь завтра утром мы уезжаем!

— Я знаю. Поэтому я хотел бы сегодня вечером.

* * *

На этот раз совет собрался в гораздо более скромных условиях по сравнению с прошлым разом и в чрезвычайно напряженной атмосфере. С председательского возвышения Дольникер сделал присутствующим два важных заявления: что он вынужден уехать завтра ввиду напряженной международной ситуации и что они, делегаты, должны простить ему, если на этот раз он не выступит со вступительной речью из-за нехватки времени и шаткого состояния здоровья. Оба предложения были «приняты делегатами с одобрением», как сказано в протоколе (Дольникер предупредил секретаря, чтобы тот вел протокол как протокол заседания Кнессета, в противном случае Дольникер примет по возвращении домой самые крутые дисциплинарные меры). К тому же он велел секретарю еще раз зачитать «манифест», что Зеев тут же и исполнил, но члены совета заявили в один голос, будто никогда ранее этого не слышали. Они покорились только тогда, когда им были предъявлены их подписи, да и то Гурвиц отказался, заявив, что всегда подписывается двумя магендавидами. А теперь мы воспроизведем протокол так, как он был записан секретарем.

Председатель. Теперь, когда мы определили полномочия старосты и условия выборов по пунктам, приступим к выяснению деталей. У кого есть вопросы?

Офер Киш, член Временного совета. Я давно хотел спросить, зачем нам староста?

Председатель. Что это значит, товарищи?

Офер Киш, член Временного совета. Вот зачем староста? Что он будет делать? (Тишина.)

Ведущий протокол. Извините, господа, но кто-то ведь должен заботиться о взимании налогов на зарплату старосты?

Председатель. Хорошая шутка, дружок, и со вкусом. Функции старосты — планирование с самого начала и контроль за взиманием налогов. Каждый житель деревни обязан внести свою долю пожертвований в бюджет соответственно своим возможностям. (Тишина.) У кого есть вопросы?

Офер Киш, член Временного совета. Зачем нам бюджет?

Председатель (стучит молотком). Не нужно задавать так много вопросов. Вы что, товарищи, никогда не слышали о том, что в одной деревне нужно что-то строить из бюджета?

Элипаз Германович, член Временного совета. В какой деревне?

Председатель. Понятно, что в Эйн Камоним.

Элипаз Германович, член Временного совета. Как может Эйн Камоним что-то строить? Люди строят дома, но Эйн Камоним — это всего лишь имя.

Ведущий протокол. Имя муниципальное!

Председатель (стучит молотком). Попрошу не мешать, товарищи!

Ведущий протокол. Да, господин инженер.

Яаков Сфаради, член Временного совета. Я хорошо понимаю ваши намерения. И я тоже считаю, что давно пора построить в деревне синагогу за счет жителей.

Залман Хасидов, староста де-факто, член Временного совета. Ты можешь спокойно продолжать молиться у меня в парикмахерской.

Элипаз Германович, член Временного совета. Ты не найдешь во всей деревне еще одного религиозного.

Яаков Сфаради, член Временного совета. Безбожник!

Председатель (стучит молотком). Член совета Германович! Я попрошу соблюдать более пристойный тон!

Госпожа Хасидов, опекунша Залмана Хасидова, старосты де-факто, члена Временного совета. Я предлагаю построить контору для старосты. Залман с большим трудом обустраивает дела деревни у себя в тесной парикмахерской.

Цемах Гурвиц, член Временного совета (кричит). А я говорю, что мы построим колодец из бюджета, черт возьми!

Председатель. Наконец-то оживление наступило, процесс пошел!

(Это замечание впоследствии вымарано из протокола по указанию председателя.)

Залман Хасидов, староста де-факто, член Временного совета. Колодец ко всем чертям!

Председатель (стучит молотком). Член совета Хасидов, я вас предупреждаю! По моему скромному мнению, колодец может создать дополнительные возможности для ликвидации безработицы в деревне.

Цемах Гурвиц, член Временного совета. Ладно, не будем об этом.

Председатель. Каково количество безработных в деревне?

Элипаз Германович, член Временного совета. Ни одного.

Ведущий протокол: Может, обсудить вопрос: как мы можем создать безработицу в Эйн Камоним?

Председатель (стучит молотком). Тишина! (Тишина.) Я имею честь поставить этот вопрос на голосование. Кто за строительство конторы для старосты, прошу поднять руки. (Господин Хасидов голосует.) Что это такое, товарищи? Каждый делегат обязан иметь какое-нибудь мнение! Второе голосование! (Результаты те же.) Господа, это провокация!

Ведущий протокол. Господин председатель, прошу провести голосование против. (Предложение принято.) Господа! Поднимите руки, кто против строительства колодца. (Голосуют г-н Хасидов, г-н Сфаради и г-н Киш.) А теперь — кто против конторы? (Г-н Гурвиц, г-н Германович, г-н Киш.) За оба мероприятия подано одинаковое количество голосов.

Председатель. Слышали. Но член совета Киш голосовал дважды.

Офер Киш, член Временного совета. Я хочу оставаться в хороших отношениях с обоими.

Председатель. Господа, речь идет об интересах всей деревни!

Офер Киш, член Временного совета. Это интерес всей деревни, чтобы все оставались в хороших отношениях.

Председатель (стучит молотком). Короткий перерыв.