– Праздника? А о тебе кто-нибудь думает? Что-то я не замечала, чтобы тебе несли подарки под новый год.

– Да, – вынуждена была соглашаться Грета, – но я же не… При чем тут это? Я просто… я получаю удовольствие…

Симона скептически пожимала плечами:

– Ну, смотри. Твое дело.

Как ни странно, Галя в этом вопросе скорей поддерживала Симону.

– Грета, не бери себе в голову. Кому это надо? Кто это ценит? Позвонишь, поздравишь, кого считаешь нужным. И они будут вполне довольны. Этого достаточно, поверь!

– А тебе что подарить?

– Мне? Что-нибудь хорошенькое!

– Вот видишь!

– Ну, так это же я!

Тридцать первое декабря было, как обычно, переполнено огромным количеством неотложных и важных дел, которые надо успеть сегодня, потому что завтра они уже станут совершенно необязательными. Постоянно звонил телефон. Симона с невозмутимостью секретаря поднимала трубку. «Да-да! Спасибо. Вас также. И вам всего наилучшего. Сейчас, одну минуту. Грета, возьми трубку, пожалуйста». Грета говорила кому-то в мобильный «Ну все, целую. До встречи в новом году» и переключалась на городской телефон «Алло! Спасибо, мой хороший! Я тебя тоже. И всех твоих! И чтоб все-все-все исполнилось…» и так до следующего вызова по мобильному.

Где-то в середине дня Грета отправилась на встречу со своим нынешним поклонником – «буду часам к восьми», Галя еще раньше убежала по каким-то своим делам «девочки, я пошла, все хорошо, все замечательно, до вечера!»

Симона с соседкой сидели на кухне, пили кофе и обсуждали новогодний стол.

– Салатов у нас будет три. Достаточно? – Более, чем. – Можно сделать еще морковку с чесноком и грецким орехом. – Да, можно, это быстро. И вкусно. Все любят. – Так, что еще? – Кулебяка. Буженина. Рыбка соленая. И еще в маринаде. – Может, не надо столько? – Да я уже сделала. – Ну, ладно. Овощи, зелень, соленья – это само собой. Горячее будем? – Давай! Можно утку, или телятину с грибами. – Нет, утку долго. Давай телятину. – Ладно. Что еще? – Я думаю, достаточно. Ведь еще сладкий стол. – Ну, да, наверно, хватит. А то потом остается, не знаешь, куда все это девать. – А сколько народу будет? – Мы с Мишей – двое. Глуховы зайдут – это пятеро. Пашковы – семеро. Вас трое – вот тебе уже десять человек. – Ну, да. В общем, как всегда. – Слушай, а этот мальчик-то Галин будет? – Никита? Не знаю. – А что, у них…не ладится? – Да вроде все в порядке… Кто их поймет? – Я его чаще с Гретой вижу, чем с Галей. – Она считает, что у него способности к живописи, таскает его по выставкам… В общем, не знаю. Придет – накормим. Не придет… так и будет. Ну, хорошо, кулебяка моя, телятина твоя. А то ведь можем и не успеть.

* * *

В девять часов все собрались, чтобы проводить старый год.

– Какой стол! Сейчас тут весь Ларчиков соберется – такие запахи!

– Ничего, всех накормим! Тут на десять Ларчиковых еды хватит!

– Садимся!

– А подарки когда?

– Подарки потом!

– Галь, а Никита где же?

– А он дома, со своими.

– Понятно. Тогда не ждем!

Показалось Грете или нет, что в глазах сестры мелькнуло что-то, похожее на усмешку? Скорее всего, показалось.

* * *

В начале второго, когда новый год был в разгаре, явился Никита. Он принес гирлянду с подарками в виде маленьких брелочков, а для Греты подарок был особый – ее портрет. Все восхищались, хвалили Никиту. Грета несколько раз пыталась встретиться взглядом с Симоной, но ей это не удавалось.

В полчетвертого Галя объявила, что покидает компанию, потому что ее ждут в другом месте.

– Никита, ты уж там за ней присмотри, – сказала Симона, не оставляя никому сомнения в том, что «дети» уходят вместе.

– Никита, если ты хочешь остаться здесь, то я не возражаю, – сказала Галя, делая веский нажим на слова «хочешь», «остаться», «здесь» и «не».

– Ну, что ему за интерес сидеть тут со стариками, – загалдели все гости. – Конечно, молодежь, идите, веселитесь.

– Да-да, потанцуйте, развлекитесь, какие разговоры! – сказала Симона.

– Я тоже так думаю, – с улыбкой сказала Грета.

* * *

В пять гости разошлись.

– Давай все, что нужно, спрячем в холодильник и поспим, – предложила Грета.

– А посуда?

– Посуду завтра.

– Ну, ладно. Пожалуй, я бы тоже прилегла. Хорошо сегодня было, правда?

– Очень! Стол замечательный! Одно вкуснее другого!

– И правильно, что ребята ушли вместе. Глупо было бы, если б Никита остался.

– Конечно! Понимаешь, у нас-то с ним есть темы для разговора. Но о чем ему с вами говорить до утра? Не представляю!

* * *

В марте Галя была включена в группу на стажировку по языку и уехала на три месяца во Францию.

Никита по-прежнему часто бывал у них дома. Они втроем пили чай в гостиной, Грета улыбалась и помалкивала, Симона спрашивала, как дела, что слышно в институте, общается ли он с Галей. Никита с удовольствием рассказывал, обстоятельно и с юмором отвечал на вопросы, но потом выяснялось, что они с Гретой идут на очередное мероприятие. Симоне как-то пришло в голову, что когда она на работе, они никуда не уходят, а сидят в комнате у Греты. Грете иногда казалось, что Симона стала чаще брать работу на дом и возвращаться раньше обычного.

Однажды – в середине мая – Никита пришел, хромая.

– Что произошло? – обеспокоенно спросила Грета.

– Упал с велосипеда.

– Что-то с ногой?

– Нет, нога в порядке. Просто ушиб. А вот рука…

– В каком месте?

– В локте. И выше.

– Да, вижу. Рукав разодран в клочья. Можешь снять рубашку? Давай помогу. Аккуратно. Так. Не бойся. Ничего себе! Как же ты так неосторожно!

Локоть правой руки опух, все плечевая часть представляла собой сплошную глубокую ссадину, в которую забился песок. Рана уже воспалилась.

– Так, Никита. Тебе придется потерпеть. Сейчас промоем, а то загноится. Будет неприятно, учти.

– Ладно, потерплю.

Перекись водорода шипела и пенилась. Никита морщился, но молчал.

– Потерпи, мой хороший, потерпи. Раз так шипит, значит, уже инфекция туда попала. Надо ее убить, понимаешь?

– Понимаю.

– Теперь я обработаю твою рану антисептиком, а потом наложу повязку.

Он кивнул.

– Ну, что, мой мальчик? Терпишь?

Она расстелила на столе стерильную салфетку.

– Положи руку. Вот так. Больно?