кругом действительных работников и деятелей. Но ни работать с ними, ни увлекать их властной волей боевого вождя он не может. Малый пример из нашей современности наглядно покажет, что и такие люди могут считаться нужными. Нам довелось видеть, как по овражистым берегам Быстрой Сосны везли большой тяжести машину в сельскую экономию. Везли кони, и с ними билось на подъемах и тащило груз много народа. И народ спрашивал: «А кто ж нам кричать будет?» Необходим казался крик из праздного горла, чтобы давать ритм общей мускульной работе. Вот в общем государственном деле XVII в. царь Алексей и был таким человеком, который сам не работал, а своей суетой и голосом давал ритм для тех, кто трудился.

Добродушный и маловольный, подвижный, но не энергичный и не рабочий, царь Алексей не мог быть бойцом и реформатором. Между тем течение исторической жизни поставило царю Алексею много чрезвычайно трудных и жгучих задач и внутри и вне государства: вопросы экономической жизни, законодательные и церковные, борьба за Малороссию, бесконечно трудная, – все это требовало чрезвычайных усилий правительственной власти и народных сил. Много критических минут пришлось тогда пережить нашим предкам, и все-таки бедная силами и средствами Русь успела выйти победительницей из внешней борьбы, успевала кое-как справляться и с домашними затруднениями. Правительство Алексея Михайловича стояло на известной высоте во всем том, что ему приходилось делать: являлись способные люди, отыскивались средства, неудачи не отнимали энергии у деятелей: если не удавалось одно средство – для достижения цели искали новых путей. Шла, словом, горячая, напряженная деятельность, и за всеми деятелями эпохи во всех сферах государственной жизни видна нам добродушная и живая личность царя Алексея. Чувствуется, что ни одно дело не проходит мимо него: он знает ход войны; он желает руководить работой дипломатии; он в думу Боярскую несет ряд вопросов и указаний по внутренним делам; он следит за церковной реформой; он в деле патриарха Никона принимает деятельное участие. Он везде, постоянно с разумением дела, постоянно добродушный, искренний и ласковый. Но нигде он не сделает ни одного решительного движения, ни одного резкого шага вперед. На всякий вопрос он откликнется с полным его пониманием, но устранится от его разрешения; от него совершенно нельзя ждать той страстной энергии, какой отмечена деятельность его гениального сына, той смелой инициативы, какой отличался Петр.

Вот почему мы не вполне согласимся с отзывом сенатора князя Якова Долгорукого, который, по преданию, сказал однажды Петру Великому: «Государь! в ином отец твой, в ином ты больше хвалы и благодарения достоин. Главные дела государей – три: первое внутренняя расправа и главное дело ваше есть правосудие; в сем отец твой больше, нежели ты, сделал!..» Петр, конечно, сделал очень много; Алексей же только по-своему помогал делать тем, кого своей властью ставил к делам.

II. Власть и население

1

Царю Алексею Михайловичу пришлось стоять во главе Московского государства в сложное время борьбы различных течений русской жизни, в эпоху перестройки всего ее государственного и общественного уклада, ломки привычных воззрений и бытовых навыков. Облеченный огромной властью, он находился в центре крупнейших национальных интересов и очередных задач внешней и внутренней политики, исключительных по исторической значительности, бурных столкновений старых традиций с новыми веяниями в жизни церкви и московского общества. До глубин своих всколыхнулась в XVII в. Московская Русь в поисках новых путей дальнейшего исторического развития своей национальной силы. Даровитая натура царя Алексея вскормлена содержанием этих исканий и по-своему чутко на них откликалась. Но весь духовный склад царя, более созерцательный и впечатлительный, чем боевой и творческий, сделал его типичным представителем тех поколений «переходного» времени, которые плывут по течению, не руководя им, и если не запутываются безнадежно в противоречиях отмирающей старины и нарастающих новых явлений в общественной и духовной жизни народа, то примиряют их в условном компромиссе личных воззрений, проходя мимо наиболее острых проблем переживаемого исторического момента.

Судьба послала царя Алексея из замкнутого быта царского «верха» на престол в такую пору, когда на «верху» могло казаться, что власти предстоит мирная и благодарная задача завершить строительную работу предыдущего поколения, закончить умиротворение государства. Бури Смуты давно миновали. Государственный порядок восстановлен и успел окрепнуть. Глухие раскаты отголосков «великой разрухи», постепенно слабея, затихли. Царь-юноша спокойно принял власть по благословению отца и по прежнему крестному целованию всех чинов Московского государства, которые, избрав на престол Михаила Феодоровича, целовали ему крест и «на детях его, каких ему, государю, Бог даст». Москва присягнула новому царю наутро по смерти его отца, 13 июля 1645 г., а царское венчание произошло 28 сентября, с особой торжественностью. По рассказу Котошихина, на это венчание созван был собор, где, кроме «всего духовного чина», бояр, окольничих и думных людей, были все ближние люди и дворцовые чины, московские служилые люди, гости и сотенные люди торговые, а также провинциальные дворяне и дети боярские и посадские люди «по два из города», и всем собором, при участии черни – народной толпы московской – «обрали» царя Алексея на царство и учинили «коронование» в соборной церкви. В осложнении обряда царского венчания торжественным провозглашением царя, его всенародным «обраньем», можно видеть стремление закрепить за первым преемником родоначальника новой династии сочувствие населения и признание нового династического права, но само это право создано не «обраньем» 1645 г., а избранием 1613 г. Устроителю торжества, царскому воспитателю Б.И. Морозову, современники приписывали некоторую спешку с венчанием на царство своего питомца, так что «не все в стране, кто желал, могли явиться для присутствия на нем»; но это суждение Олеария – единственный намек на какое-то политическое нервничанье государева «верха», не совсем понятное в данных условиях.

Царь Алексей возложил на себя венец, как государь прирожденный, и вступил в управление «делом Божиим и своим государевым и земским» в сознании данного ему свыше права и в твердой надежде на «милость Всемогущаго Бога и свое государское счастье».

Правительствующая среда не претерпела существенных изменений с началом нового царствования. Близко к власти и престолу стали люди, связанные тесными личными отношениями с кругом деятелей времен царя Михаила. Первое место занял Б.И. Морозов, ревниво окружавший царя своими людьми, проводя их и на важные административные должности. Обморок, поразивший дочь Федора Всеволожского, когда царь на «смотринах» избрал ее своей невестой, был использован, чтобы отстранить возвышение, по свойству с царем, новых людей; Всеволожскую с родней сослали в Сибирь, обвинив в сокрытии падучей болезни, и только много позднее, в 1653 г., позволили им жить в дальних поместьях. Царю нашли невесту в своем кругу – Марию, дочь Ильи Даниловича Милославского, который приходился племянником влиятельному думному дьяку Ивану Грамотину; а вскоре после