за «Большой террор», голодомор, коллективизацию, раскулачивание и т. д. в 1930–1940‑х гг., — более десяти миллионов человек (без жертв Гражданской войны и ленинского голода 1920‑х гг., под прикрытием которого грабили церкви)[123]. Общепризнанная цифра преступно-умышленного голодомора 1932–1933 гг., когда через систему Торгсин меняли вековые фамильные драгоценности на кусок хлеба — 7 млн человек[124]. Эта страшная история не является предметом нашего рассмотрения, так как не имеет прямого отношения ни к Берии, ни к Хрущёву, но подчёркивает, что по большому счёту с виновностью каждого члена Политбюро ещё предстоит разбираться историкам и юристам (см. таблицу 1).

Таблица 1

Сравнительный анализ жертв с участием структур, подчинённых Л.П. Берии, и регионов, руководимых Н.С. Хрущёвым

Как видно из соотношения жертв Берии и Хрущёва, страх разоблачения был мощнейшей пружиной, бросившей последнего в опаснейшую игру по уничтожению главного и достойнейшего претендента «на трон», по принципу русских пословиц «Пан или пропал» или «Двум смертям не бывать, а одной не миновать». Хрущёв был единственным из членов Политбюро, кто непосредственно руководил репрессиями в своих рекордно больших «вотчинах» СССР. Кроме того, из всего начальства только он «отметился» страшными «котлами» во время войны и, уже совместно с Кагановичем, голодом на Украине. Вклад остальных членов Политбюро в дело репрессий не столь очевиден. Их косвенное участие состояло в том, что они завизировали часть расстрельных списков в общей сложности на 43,6 тыс. чел. Все остальные жертвы террора проходили через ежовское НКВД и лично Сталина. Подписи товарищей на высоких должностях, как правило, мало на что влияли, так как большинство списков визировал сам «хозяин всея Руси», причём свой «божественный» автограф нередко ставил первым. Да и тысячи убитых по коллективно подписанным спискам меркнут перед хрущёвскими сотнями тысяч! Так что непосредственному организатору массовых убийств Хрущёву, стоявшему по своим «заслугам» особняком от всех остальных членов Политбюро, было во имя чего рисковать.

На долю Берии относят также вину за выпавшие на его время катынские зверства с расстрелом почти 22 тыс. польских военнопленных[125] по решению Политбюро ВКП(б) от 5 марта 1940 г. Однако будет несправедливым записывать загубленные жизни польских офицеров, солдат и чиновников на Берию. В 2010 г. Государственная дума РФ официально признала, что катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей[126], по-прежнему безвинных в глазах народа, прежде всего, членов Политбюро: Климента Ворошилова, Михаила Калинина, Вячеслава Молотова, Лазаря Кагановича, Андрея Андреева, Анастаса Микояна, Андрея Жданова и Никиты Хрущёва. Хотя в данной работе рассматриваются исключительно советские граждане, ставшие жертвами сталинской тирании, нельзя не отметить, что в Катыни полёг почти весь цвет польского офицерства. Данное обстоятельство, вкупе с не поддержанным в полной мере нашими войсками польским восстанием в преддверии освобождения Польши, были звеньями заблаговременно продуманной сталинской технологии по коммунистическому порабощению «братского народа».

Беда Берии была в том, что, по своим деловым качествам и занятости конкретными делами, он был слишком далёк от большинства, которое в силу невысокого профессионализма не могло не чувствовать шаткости своего положения. Особенно выделялись своей бесполезностью бывший и действующий министры обороны — Климент Ворошилов и Николай Булганин, а также полуграмотный «политрук-терминатор» государственного масштаба Никита Хрущёв.

Кроме того, Сталин, несомненно, позаботился о том, чтобы Берия был предан только ему лично, а со всеми остальными, особенно с военными, находился в постоянном позиционном конфликте. Вождь стремился, чтобы армейцы и НКВД испытывали друг к другу жгучую ненависть. Их сближение и симпатии в сталинской системе координат исключались, так как это могло обернуться заговором. И, как видим по судьбе Берии, «главному кукловоду» и талантливому политтехнологу такой расклад удался в полной мере.

Глава 2

Если сорвать с Берии зловещую маску…

§ 1. Уникальная комбинация берии при защите Кавказа

Кроме побед на ядерно-космическом фронте, в активе Берии — важная победа над немцами по защите главнейшего ресурса войны, миллионы тонн которого невозможно было бы восполнить никаким ленд-лизом, а именно — кавказской нефти. К августу 1942 г. войска Северо-Кавказского фронта оказались отрезанными от Центра, были малочисленны, совершенно не подготовлены к горной войне и не обеспечили оборону. Отсутствие скоординированных действий Северо-Кавказского и Закавказского фронтов ставило под угрозу подступы к Закавказью с севера, особенно на стыке двух фронтов — на горных, труднодоступных, а, по ошибочному мнению наших военачальников, недоступных перевалах Большого Кавказа.

Для сдерживания натиска превосходящих сил противника пришлось в полном объёме использовать части НКВД. К ним в годы Великой Отечественной войны относились: оперативные войска (с января 1942 г. — внутренние); пограничные войска; войска по охране тыла действующей Красной армии; войска по охране железных дорог, войска по охране особо важных предприятий промышленности; войска по охране правительственной «ВЧ» связи; конвойные войска. Все они, кроме пограничных, обобщённо именовались внутренними войсками[127].

21 августа Лаврентий Берия по указанию Сталина прибыл на Кавказ. И надо же быть такому совпадению, что именно в этот день нацисты подняли над Эльбрусом свой флаг, символизируя захват Кавказа. Хотя для Лаврентия Павловича это была первая фронтовая командировка, выбор именно его кандидатуры был неслучаен: Берия имел большой опыт в управлении Закавказьем, отличался изобретательностью, хорошо знал горы, а главное — людей. Да и с собой он вёз команду толковых и квалифицированных работников НКВД, на которых мог полностью положиться. В их числе были уроженец тех мест, его первый заместитель генерал В.Н. Меркулов, хорошо знакомый с Кавказом; заместители генерал И.А. Серов, генерал внутренних войск И.А. Петров и большая группа старших командиров НКВД. В одном самолёте с Берией на Кавказ прибыл и разведчик, старший майор государственной безопасности П.А. Судоплатов, в распоряжении которого были самые засекреченные, спортивно подготовленные войска ОМСБОН (Отдельной мотострелковой бригады особого назначения), специализирующиеся на диверсионной работе в тылу противника, а также все партизанские отряды, в том числе и на Северном Кавказе.

В ту же команду Берия включил опытного армейского генерала, начальника оперативного управления Генштаба, также уроженца Кавказа генерал-лейтенанта Павла Ивановича Бодина с группой штабных офицеров. С 23 августа 1942 г. он возглавил штаб Закавказского фронта. Командующим вновь образованной Северной группы Закавказского фронта был назначен заместитель наркома НКВД по войскам генерал-лейтенант Иван Иванович Масленников. Ещё один уроженец Грузии — Б.З. Кобулов — вылетел на Кавказ раньше Берии и срочно приступил к проведению согласованных с Берией оборонительных мероприятий.

Но ещё за месяц до этого, 23 июля 1942 г., гитлеровские войска начали массированное наступление на