Однажды возле трактира остановился открытый экипаж, запряженный пегой лошадкой. В экипаже сидела элегантная молодая женщина. Кучер, выслушав ее ценные указания, зашел в зал и остановился у барной стойки. Ханум за столиками вытянули шеи, желая рассмотреть сквозь оконное стекло даму в экипаже.

— Там одна ханум у дверей, не желает покидать свой экипаж. Но хочет иметь то, что мы подаем к чаю, — заявил Ждан, появляясь в дверях кухни. — Но мы же не торговая лавка! Мы — трактир и не торгуем на вынос, — возмущенно сказал он.

— Как упаковывать будем? — спросила Ирина Аделину, стоя с корзинкой свежей выпечки в руках.

Обвела глазами кухню но, так и не найдя ничего подходящего, взяла обычную крафтовую бумагу, свернула ее в виде кулька и положила в него несколько пряников. На край кулька положила бечевку, скрутила трубочкой и завязала бантиком.

— Готово, — заявила довольно. Родной мир Ирины с удовольствием вернулся к натуральной упаковке, одни из соображений защиты окружающей среды, другие в силу моды, сначала побаловав себя блестящей, красивой бумагой. Но теперь этот непритязательный старый способ очень пригодился. В такой же, но маленький кулек, насыпала монпансье. Тем временем Ада выложила в маленькую баночку ягодный джем и накрыла сверху такой же бумагой, обвязав ее бечевкой. Положив все в корзинку, вручили ее Ждану.

— Если эта дамочка не единственная, кто хочет наши пряники, но брезгует нашим обществом и обстановкой, а я абсолютно уверена, что не единственная, то нам нужно запастись корзинками или придумать другую тару, — сказала Ирина.

Глава 8

В этот же день трактир посетили еще одни необычные гости. Бургомистр в сопровождении трех спутниц пришел в послеобеденное время. Кроме постояльцев, снимавших комнаты, посетителей не было. Зал был пуст в ожидании ужина и вечернего выступления музыкантов.

Дородная женщина средних лет, чертами лица чем-то неуловимо напоминающая самого Тугорхана, шагнув через порог, остановилась и с интересом стала оглядываться, также как и младшая из девушек, лет пятнадцати. Старшая, бросив беглый взгляд вокруг, невозмутимо отправилась вслед за отцом прямо к барной стойке.

— Аскар-абый, ханум — Дамдин, завидев гостей, вышел им на встречу и слегка склонил голову в поклоне. — Чем обязан?

— Наслышаны, Дамдин-абый, о чудо-десерте, которым вы угощаете своих гостей. Решили лично попробовать и убедиться, правду ли люди говорят.

Бургомистр оглядел зал и увидел новые столы. Они словно стайка белых лебедей на темной поверхности озера выделялись на деревянной стене зала. Хозяин трактира тоже, словно впервые увидел их глазами своих посетителей и оценил проницательность и вкус своей новой работницы.

— О-о, — протянул Тугорхан, радостно потирая руки, и направился к ним. Мужчина находился в необыкновенно приподнятом настроении, это не осталось не замеченным ни Дамдином, ни Жданом, который находился тут же, за стойкой.

Дамдин лично занялся сервировкой чайного столика, не доверив это Агнии, которой только предстояло этому научиться. Ни у кого не возникло вопроса, откуда такие познания у самого трактирщика. Аделина уже поставила на поднос вазочку с клубничным джемом, сваренным Ириной накануне, печатные пряники, впервые испеченные в новой форме, с орнаментом по краю и названием трактира в центре. В последний момент Ирина, решив привнести нотку романтизма в композицию, водрузила на поднос кувшинчик с букетом цветов, собранных ими с Эль вчера вечером.

— Ириш? — Ада кивнула на противень с готовым ирисом. — Рискнем?

— А давай, — Ирина задорно махнула рукой.

Ада нет-нет, да и спрашивала подругу, когда же она сделает конфеты, но та все не решалась, не уверенная, что патока во всех случаях может полноценно заменить сахар-песок. Несколько порций печенья были безвозвратно испорчены и скормлены соседской собаке, которую регулярно подкармливал Дамдин, но и она осталась недовольна этим угощением. Вчера вечером Ирина все же решилась приготовить ириски. Опять же вспоминая, как когда то в детстве их готовила мама. Из всех конфет, ирис был одним из любимых лакомств детства. И сама экспериментаторша, и дегустаторы в лице работников трактира остались в полном восторге от того, что получилось. Сейчас появилась возможность получить оценку незаинтересованных лиц. Ада добавила вазочку с ирисом на поднос.

Пока Дамдин расставлял пиалки и вазочки на столике в зале и давал дамам пояснения по поводу их содержимого, у двери в кухню собрались все, кто не мог попасть в зал — Агния, Ада, Ирина и даже Ждан. Все по очереди выглядывали в щель, чуть приоткрыв дверь, но широкая спина Дамдина не позволяла видеть ничего из того, что их интересовало. Ждан, вдруг вспомнив, что у него остались в зале незавершенные дела, вернулся за стойку, а остальным пришлось терпеливо дожидаться, когда вернется хозяин и расскажет о первых впечатлениях, которые произвели на гостей сладости, но они уже и сами догадались по улыбке, с которой он перешагнул порог кухни.

Тугорхан был необычайно оживлен в течение всего чаепития. Ирина заинтересовала его с первой встречи в ратуше. Мысли о ней не оставляли его, и он решился на посещение заведения, подобно которому бывать раньше не доводилось.

Незаметно наблюдая за ней во время ужинов, он любовался грацией, с которой она двигалась между столами, ее смущением, когда кто-то из наиболее бойких посетителей делал ей комплементы. Не осталось незамеченным им и повышенное мужское внимание к ней со стороны клиентов трактира. Возникшая симпатия и интерес не ослабевали, как и желание ее видеть. Решая днем городские вопросы, мыслями он был уже в трактире. Любовница, с которой Тугорхан проводил ночи, молодая вдова, сразу почувствовала охлаждение с его стороны, а вскоре он совсем забросил свои визиты к ней. Забытые ощущения, чувства, которые Ирина разбудила в нем, кружили голову и позволяли не думать, что девушка всего лишь подавальщица в обычном трактире. Сестра не решилась перечить против знакомства с ней, а вот старшая дочь, уже достаточно взрослая, чтобы понять, зачем отец везет их в такое не респектабельное заведение, всю дорогу злилась и фыркала, и сейчас, хоть и явно наслаждалась новым для нее вкусом, бросала по сторонам злые взгляды.

— Молодые леди! — отец оторвался от своих размышлений, заметив, что Наиля наградила младшую тычком в бок. Та стащила с теткиной тарелки недоеденный пряник. — Будьте добры вести себя соответственно вашему положению, иначе будете наказаны, — холодно сказал он дочерям.

— Ну, папенька, Вы же все равно не разрешаете тете его доесть. Тяжеловесность булочницы против благородной утонченности и все такое, — игнорируя теткино смущение, нараспев сказала Корина. Флюра покраснела, и отвернулась к окну, заинтересовавшись прохожими.

Чаепитие продолжалось, Тугорхан время от времени поглядывал на дверь кухни