Теперь счёт пошёл на минуты — скоро в комнате будет не протолкнуться от бандитов. Я не стал выскакивать в коридор, там легко можно наткнуться на спешащих на звуки выстрелом бойцов Рохо. Вместо этого подбежал к заранее распахнутому окну, рывком перемахнув через подоконник. Именно эту комнату я выбрал не случайно: за ним не было полноценного балкона, лишь небольшой балконет[6]. Я с трудом уместился на нём, вжавшись спиной в фасад дома. Если за зданием кто-то следит снаружи — мне конец, однако бандиты оказались не настолько предусмотрительны.

Вскоре в комнате, где я прикончил двоих, раздался шумный топот многих ног. Едва ли не все бойцы Рохо не ворвались туда, набившись в небольшом помещении, как сардины в бочке. Я ориентировался только на слух, не высовываясь. Как только голоса в комнате, говорящие на повышенных тонах, перестали пребывать, я поднялся на ноги, разворачиваясь лицом внутрь здания. Никто из забежавших в комнату бандитов не обратил внимания на то, что у их убитого товарища пропал дробовик. Отличный штурмовой дробовик Сегрена.

И сейчас я разрядил оба его ствола, не целясь. Передёрнул цевьё и снова лупанул дуплетом. А потом третий раз. Шести зарядов крупной картечи хватило большинству бандитов, собравшихся в комнате. Спустя считанные секунды едва ли не все бойцы Рохо были мертвы или тяжело ранены. Они катались по полу среди луж крови и трупов товарищей. Мне оставалось только добивать их из обоих «нольтов».

Пощадил только одного — их командира. Пижонистый парень в чёрном жилете и рубашке с кружевными манжетами сидел, прислонившись к дверному косяку. Оба его «майзера» валялись на полу, а левой ладонью он зажимал рваную рану от картечи на правом плече.

— Рамон Рохо твой родич? — спросил я, переступая через трупы. К сидящему на полу пижону я предусмотрительно не приближался. И следил за его руками.

— Дядя по матери, — голос у бандита был хриплым от боли.

— Проваливай к нему, — велел я, — и передай, что утром я приеду сам. Пускай ждёт меня через два часа после рассвета.

В ответ пижон рассмеялся, хотя слышно было, что смех причиняет ему боль, бередит рану.

— Сколько пафоса, — выдавил он. — Через два часа после рассвета…

— Ты слышал меня, — бросил я. — Проваливай отсюда, или мне тебя пинками погнать?

Он с трудом поднялся на ноги, всё ещё посмеиваясь, и захромал к по коридору на выход. За оружием даже не потянулся.

Рамон выслушал Эстебана и велел тому отправляться в лазарет. Тратить на непутёвого племянника аквавит были немного жаль, но кровь — не водица. Да и бойцов он потерял слишком много. К исходу ночи их осталось меньше десятка, а полностью здоровых и готовых драться лишь пятеро. Шестеро, если док поставит Эстебана на ноги до утра.

— Два часа после рассвета, — покачал головой хозяин гостиницы, старый сподвижник отца Рамона, накачивавшийся дрянным самогоном с самого начала ночи. — Ловкий малый, ничего не скажешь.

— Да, — кивнул Рамон, — заляжет на дно где-нибудь в городе и отоспится. А моим парням сон не грозит — будут караулить его. Bastardo. Он ведь был в руках у Мигеля, и тот упустил его.

Хозяин гостиницы «У северных ворот» рассказал обо всём Рамону, но веспанец лишь кивнул, принимая его слова к сведению. Сводить счёты со стариком было глупо, хотя и очень хотелось Рамону разбить эту ухмыляющуюся рожу. Остановило не столько присутствие сына хозяина, тёршегося рядом, сколько тот факт, что мордобой не добавит популярности Рамону. Многие из бойцов дрались под началом старика, сейчас управляющего гостиницей, и они уж точно не одобрят подобный поступок.

Перестрелки в городе почти сошли на нет, и теперь Рамона беспокоил только этот ублюдок, перебивший столько его людей. Он бросил вызов Рохо и поплатится за это. Раз недотёпа Эстебан не сумел справиться с ним, Рамон сделает это сам. Пускай и не в условиях противника — так победа будет выглядеть ещё убедительней.

А пока можно отправиться на боковую. Спал Рамон Рохо всегда отлично, как человек с кристально чистой совестью.

Утром — через два часа после рассвета — всех в гостинице поднял на ноги рёв двигателя. Автомобиль «Болт модель 2» нёсся по улице прямо к площади Северных ворот, где стояла гостиница. Бойцы Рохо во главе с Рамоном и Эстебаном повыскакивали из здания и тут же открыли просто ураганный огонь по автомобилю. Пули и дробь буквально изрешетили его. Разлетелось осколками лобовое стекло, выстрелы сорвали обе фары и зеркала заднего вида, колёса были пробиты во многих местах, спицы полетели в разные стороны. «Болт» повело в сторону, и он врезался в фонарный столб, не доехав до гостиницы добрых полсотни метров. Из-под капота вырывались клубы дыма, радиаторная решётка прострелена в десятке мест.

Водительская дверь автомобиля распахнулась, и из него вывалилось тело.

— Да это же Гильермо Строцци! — выпалил кто-то из бойцов, держа под прицелом труп. — Мы сделали его, Рамон! Сделали!

— Гильермо давно мёртв, — остудил пыл бойца Эстебан, видевший своими глазами тело главы семьи Строцци.

— И что тогда это было? — спросил Рамон, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это подарок тебе, Рамон! — ответил я, обращая на себя внимание собравшихся перед гостиницей бандитов. — Компенсация за брата и женщину, и за полмиллиона гномьих кредитов. Стоит столько голова Гильермо Строцци, а, Рамон?

Я нарочито говорил в его манере, чем, наверное, только сильнее раздражал главу веспанцев. Он перезарядил винтовку, остальные последовали его примеру. Воздух наполнился характерными щелчками и скрежетом передёргиваемых затворов.

— Далековато для дробовиков и пистолетов! — крикнул я, делая первый шаг. — Только ты, Рамон, сможешь достать меня.

Время я выбрал не случайно — сейчас солнце было у меня за спиной. Оно уже начинало припекать, и спина покрылась плёнкой пота. Но что важнее, его лучи били в глаза бандитам — сейчас я был для Рамона чёрной тенью, а не человеком. В такую легко стрелять, а вот попадать уже куда сложнее.

Я шёл нарочито медленно, сложив руки на груди. Когда у меня в наплечных кобурах пара «нольтов», эта расслабленная с виду поза оказывается весьма удобной, чтобы выхватить оружие как можно быстрее.

— Пижон, — рассмеялся Рамон, поднял к плечу приклад винтовки, не спеша прицелился — и нажал на спуск. — Мёртвый пижон.

Что бы ни говорили про него, Рамон Рохо был превосходным стрелком. Если бы не моя нательная броня, я бы уже валялся в жёлтой пыли с дырой прямо в груди. Но отклонённая техномагическим полем пуля ушла в сторону, разбив фонарь, мимо которого я как раз проходил.