В заключение приведем пример семьи Монфор-сюр-Риль. Из представителей этого аристократического дома раньше всех упоминается Турстан из Бастанбурга, которому герцог, согласно документу от 1027 года, пожаловал земли в Пон-Оту. Скорее всего, им подписаны также два акта о пожертвованиях для обители Вандриль, направленные на утверждение герцогу примерно в это же время. У него была дочь и два сына – Вильгельм Бертран и Гуго I Монфорский. Скорее всего, имя этого Вильгельма встречается в документе, подтверждающем передачу земель монастырю Мон-Сен-Мишель. О Гуго известно, что он большую часть времени проводил в Монфоре (примерно в пяти милях от Пон-Оту) и погиб в междоусобице с Уолчелином Феррьерским в годы анархии. Его сын Гуго II Монфорский обеспечил возвышение семьи. Он был одним из предводителей нормандцев в сражении при Мортемере. Его подписью заверен целый ряд герцогских документов 1060–1066 годов, касающихся Байе и Кана. Участвовал Гуго II и в битве при Гастингсе. Причем во время завоевания Англии он был уже весьма влиятельной персоной. Известно, что, уезжая в 1067 году в Нормандию, герцог оставляет на его попечение важнейшую крепость Дувр. Он становится обладателем нескольких крупных имений в Англии, а в Нормандии добавляет к унаследованному Монфору Кокуенвиллер.

Кратко описанная нами история четырех семейств весьма типична для той части нормандской аристократии, представители которой стали главной опорой Вильгельма Завоевателя. И здесь очень важно отметить, что земли, названия которых присоединились к их именам, стали родовыми владениями только в первой половине XI века. Это уже позже они стали искать корни своего генеалогического древа в более ранних событиях. Но как бы ни доказывало семейство Тосни, что их мифический дядя Рольф участвовал в набеге на Нормандию, с землями Тосни их род стал ассоциироваться только при Ральфе II (в крайнем случае при Ральфе I), а по-настоящему крупными феодалами они стали только при Ральфе III. То же касается и владетелей Бомона, которые могли вести поиск своих предков в сколь угодно давние времена, но подлинная их история началась с Хамфри Вьейльского, а в полную силу они вошли при пережившем Вильгельма Завоевателя Роже. Семейство владетелей Вернона стало играть заметную роль в период между 1035-м и 1053 годами. Влияние клана Монфор-сюр-Риль начало расти примерно в это же время при Турстане Бастанбургском, а пика своего достигло благодаря человеку, имя которого занесено в «Книгу Судного Дня». Отсюда можно сделать важное для нас заключение: люди, которые окружали герцога Вильгельма и которых он повел на завоевание Англии, принадлежали в массе своей к «молодым» аристократическим родам, набравшим силу в период его правления.

Точно определить, какие земли передавались в собственность новым владельцам и каким образом это происходило, сейчас достаточно трудно. До нас дошло не так много документов, чтобы определить, кому ранее принадлежали те земли, которые затем стали основой могущества новой феодальной знати Нормандии. Роберт из Ториньи в своих генеалогиях высказывает предположение, что целый ряд пожалований, благодаря которым появилось много новых богатых землевладельцев, был сделан герцогиней Гуннор, вдовой Ричарда I. То, что многие владения, ставшие позже ассоциироваться с аристократическими семьями, ранее были собственностью герцогской фамилии, подтверждается и другими источниками. Известно, например, что герцогиня Юдит, первая жена Ричарда II, владела огромным земельным участком в Лювине. После ее смерти земли эти должны были перейти аббатству Бернье. Но, как минимум, частью из них явно распорядились по-другому. По крайней мере, Феррьер-Сент-Иллер и Шамбре упоминаются в качестве специального пожертвования одного из новых аристократических семейств. Уолчелин Феррьерский, вне всяких сомнений, обосновался здесь ранее 1040 года. Скорее всего, в это же время в собственность его рода перешел и находящийся в трех милях Шамбре (ныне Брольи). В более поздних документах он рассматривается как часть домена семейства Феррьер, представители которого стали одними из первых нормандских баронов.

Весьма наглядный пример перераспределения земель герцогского дома в пользу новой знати представляют владения графа Рудольфа, единоутробного брата Ричарда III. Он имел поместье в Сен-Филберт на берегах Риля, несколько крупных наделов, включая Кошерель и Джою, в Эврё, земли в центральной части Иври и, скорее всего, был сеньором Паси, входившим в то время в состав Бретея. Большинство этих владений, в первую очередь наделы в Эврё, были тем или иным образом присоединены к герцогскому домену еще на раннем этапе правления Викингов. Однако впоследствии они были переданы Рудольфу его отчимом или единоутробным братом. Их дальнейшая судьба еще более примечательна. Часть иврийских земель перешла к старшему сыну графа Гуго – епископу Байе. Сен-Филберт унаследовал второй сын – Джон, епископ Авранша, который передал их в собственность епархии. Но большая часть владений графа, включая Паси и другие поместья в Бретее, в качестве приданого его дочери Эммы перешли к Осберну, стюарду герцога Роберта I и телохранителю юного Вильгельма Завоевателя. А Осберна, бесспорно, можно считать типичным представителем новой нормандской аристократии, стремительно набиравшей в это время силу. Лишь небольшая часть обширных поместий досталась ему по наследству. Достоверно известно, что Херфаст, его отец, почти все завещал монастырю Сен-Пэр в Шартре. Он сам приумножил свои земельные владения в период между 1020-м и 1040 годами, в том числе и за счет бывшей собственности герцогского дома. Позже они перешли его сыну Вильгельму фиц Осберну, будущему графу Херефорда и одному из самых богатых людей Нормандии.

Очевидно, что источником приумножения собственности новой нормандской знати являлись не только герцогские, но и церковные земли. Неспроста чуть ли не на каждом заседании Священного синода в период до 1040 года звучали обвинения в адрес прелатов, раздававших епархиальные земли мирянам. Известно, что Ральф II Тоснийский, отправляясь в Апулию, уже знал названия своих будущих нормандских имений, которые до этого принадлежали кафедральному собору Руана. Конечно, это можно объяснить тем, что Рольф был родственником архиепископа Гуго. Но в то же самое время большой земельный надел в самом центре Дувра, принадлежавший епархии, передается другим светским сеньорам. Схожим образом действовал епископ Котанса Роберт. Обвиненный в передаче церковных земель родственникам, он оправдывался необходимостью иметь надежных союзников среди мирян. Похоже, что главными жертвами такой политики прелатов оказывались монастыри. Так, со времен герцогини Юдит и, как минимум, до 1025 года переданные ею монахам земли Вьейля, Бомона и Бомонтеля считались собственностью аббатства Бернье. Однако к 1035 году они оказываются частью владений некоего Хэмфри де Ветулиса. Возможно, лучшей иллюстрацией может служить история семейства Монтгомери, первоначальные владения которых едва ли не целиком состояли из бывших монастырских земель. Первым из представителей этого рода, судя по дошедшим до нас документам, получил надел, отчужденный от того же аббатства Бернье, Роже I. Между 1025-м и 1032 годами он добавляет к нему Вимутьер, принадлежавший ранее монахам Жюмьежа. Согласно хартии герцога Ричарда II, датированной 1025 годом, район Троара с прилегающими к нему Айраном и Альменешем передается аббатству Фекан. Документы более позднего периода называют владетелем Троара и Айрана Роже I Монтгомери, а Альменешеза – его сына Роже II. Похоже, что именно земли трех старейших монастырей Нормандии заложили основы могущества рода Монтгомери.