– Как противно! – стонала Мэгги. – Это просто свора диких собак! Нет, куча слизняков! Сборище тарантулов!

Говард с трудом подавил улыбку. Он не мог не сочувствовать Мэгги, однако ее образный язык всегда поднимал ему настроение.

– Я не знала, куда себя девать! – возмущенно рассказывала она, швыряя на пол очередную салфетку. – Они осмотрели меня с ног до головы, хорошо хоть руками не трогали! Какая-то старая идиотка поинтересовалась, натуральная ли у меня грудь!

Говард покосился в вырез платья Мэгги.

– По-моему, все и так понятно, – сказал он. – Натуральнее некуда.

– Не пытайся меня развеселить, – всхлипнула Мэгги. – Они меня ненавидят, хотя только сегодня впервые увидели! Салли нарочно посадила Дэвида рядом с Эммой. А потом, когда мы ушли в эту комнату с горой подушек на диванах, Салли прямо спросила, не ревнива ли я. Мол, поводов Дэвид сколько хочешь даст!

– Не обращай внимания на этих стерв, – посоветовал Говард. – Они того не стоят.

– А этот гусь тоже хорош! – сказала она, имея в виду Дэвида. – Кого он хочет обмануть? Кто поверит в то, что он собирается жениться по любви, если при виде этой брюнетки с лошадиными зубами Дэвид делает стойку, как охотничий пес?

– Он пока еще привязан к ней, – сказал Говард. – Однако я уверен, что как только он узнает тебя ближе…

– О, прекрати! – Мэгги запустила очередную салфетку в окно. – Мне ничего не светит! Ни-че-го! И что только он нашел в этой Эмме?

– Просто она оказалась в нужное время в нужном для Дэвида месте, – усмехнулся Говард. – Нашему другу некогда бегать за юбками. Мне редко удается соблазнить его оторваться в ночном клубе. Папаша нагружает его по самую макушку.

– И чего только он держится за своего отца?! – разозлилась Мэгги. – Неужели так трудно открыть собственное дело, тем более что, как я поняла, у Дэвида неплохой личный капитал.

– Он может ругать папашу как угодно, но все равно любит его и считает себя обязанным, – пожал плечами Говард. – Я же говорил тебе, что старик Гриффитс не был раньше таким брюзгой. Он готов ради сына горы свернуть. Однако сейчас буквально терроризирует его. Подозреваю, что Руперт панически боится, что Дэвид может уйти от него насовсем. Вот и пытается удержать его любыми средствами.

– Странный подход, – заметила Мэгги, шмыгая носом. – Так старик ничего не добьется. Только окончательно отвратит от себя сына.

– Мэгги, не стоит проливать слезы по пустякам, – поспешил сказать Говард, заметив, что она больше не плачет. – Все, что тебе нужно, – найти к Дэвиду подход, благодаря которому он будет есть у тебя из рук.

– Знать бы, что для этого нужно делать, – вздохнула она.

– Как ни странно… ничего! И опять же я уже говорил тебе и об этом. Будь собой, Мэгги. И если Дэвид не поймет, какая ты потрясающая женщина, значит, он тебя недостоин.

– Ох, ты прав! – Мэгги стукнула кулачком по колену. – Я не буду больше рыдать. Но и бороться тоже не буду… И в обиду себя не дам.

Говард рассмеялся.

– Все будет хорошо, подружка! Ты не одна, у тебя есть я. Ты можешь обратиться ко мне за помощью в любую минуту.

– Почему ты до сих пор не женат? – поинтересовалась Мэгги, взглянув на него. – По-моему, ты классный мужик, Говард!

– Вот бы все женщины считали так же, – криво усмехнулся он и попросил таксиста остановиться. – Проводить тебя?

– Да, если ты не торопишься. – Мэгги с сомнением взглянула на дом с темными окнами. – Я бы не хотела сейчас встретиться со своим тестем.

Они подошли к дому и обернулись, услышав шум подъезжающего автомобиля.

– Надо же, Дэвид приехал, – сказала Мэгги, автоматически поправляя волосы. – А я-то думала, что он там заночует вместе с этой Эммой.

Чем ближе Дэвид подходил, тем яснее становилось, что он едва сдерживает гнев. Говард и Мэгги, сладкая парочка, стояли плечом к плечу и тихо переговаривались. Эта сцена привела его в ярость.

– Спасибо, что подождали! – саркастически произнес он. Его правая щека подергивалась, а ладони сжались в кулаки.

Мэгги взялась за ручку двери.

– Я хочу подняться к себе. Мне нужно принять душ.

– К себе? – Дэвид расхохотался неестественным смехом. – Ты уже считаешь этот дом своим, не так ли?

– Не понимаю, о чем ты, – сказала она.

– Может быть, мы зайдем внутрь, и потом будем орать друг на друга? – предложил Говард, надеясь шуткой разрядить атмосферу, однако разозлил Дэвида еще сильнее.

– Я буду говорить там, где хочу! – заорал он. – И таким тоном, каким посчитаю нужным!

– А вот я не позволю повышать на себя голос! – возмутилась Мэгги. – Я ничем не заслужила такое обращение.

– Неужели? – Дэвид стиснул зубы, чтобы с губ не сорвалось ругательство. Он подошел к двери, сунул в замочную скважину ключ и первым оказался в доме.

– Лучше иди, Говард, – посоветовала Мэгги. – Я с ним сама разберусь.

– Я ни за что не оставлю тебя на растерзание этому психу, – с усмешкой сказал Говард. – Своей необоснованной ревностью он сам себя доведет до безумия.

– Ревность проявляется только у тех людей, которые любят, – возразила Мэгги.

– Вы долго будете там шептаться? – раздался голос разъяренного Дэвида.

Мэгги вошла в дом.

– Ори громче, тебя еще не все соседи слышали, – сказала она.

– Марш в мою комнату! – прошипел Дэвид.

– Не смей мною командовать! По какому праву ты указываешь мне, куда идти?

– Ты моя будущая жена! – заорал Дэвид. – Изволь делать то, что я говорю!

– Пошел бы ты…

Дэвид не выдержал. Он схватил Мэгги за руку и поволок наверх. Она упиралась, вырывалась, но сбежать ей не удалось. Только захлопнув дверь в свою комнату, Дэвид отпустил ее. Говард уселся на подоконник и склонил голову набок, наблюдая за своим приятелем. Таким обозленным он видел Дэвида впервые.

Мэгги встала посреди комнаты и уперла руки в бока. Ее и без того большие глаза казались сейчас огромными. Дэвид встал напротив нее. Ему хотелось орать во все горло, но что-то в ее взгляде сдерживало его.

– Ну и в чем, собственно, дело? – нарушила напряженное молчание Мэгги.

– Как ты посмела уехать без меня? И с кем? – Дэвид указал рукой на Говарда. – С этим бабником!

– Он твой друг, смею напомнить.

– Уже нет!

– И что же я такого натворил, ваше величество, раз больше недостоин называться другом? – Говард перестал улыбаться. Его трудно было вывести из себя, но это вовсе не означало, что он всегда находился в приподнятом настроении.

– Вы меня опозорили! – разорялся Дэвид. – Все гости смотрели на меня, как на рогоносца.