Но напрягаться слишком он не желал. Посмотрев еще раз на меня, рыкнул Бурому:

– Пошли.

Бурый тяжело вздохнул. Судя по всему, он все это время надеялся, что его пригласят к столу, ну хотя бы позволят выпить граммов пятьдесят. Но Хан держал Бурого, что называется, в кулаке.

В прихожей Хан остановился и обернулся:

– И вот что, Виртуоз. Я уже говорил, у меня очень мало времени. Поэтому больше одного дня дать тебе не могу.

Не дожидаясь моего ответа, он вышел из квартиры. Следом за ним – Бурый, недовольно, громко хлопнув за собой дверью.

Я хмыкнул. Хорошо хоть, Хан не стал вновь угрожать. И на том спасибо.

Я облегченно вздохнул, будто освободился от невероятно тяжелого груза, давившего мне на плечи, и обернулся к Армену. Этот джигит не стал терять времени. Как только Хан исчез, он тут же бросился к столику и потянулся к водке.

Я остановил его, когда бутылка была на полпути к стакану.

– А ну поставь на место!

Армен замер и удивленно посмотрел на меня.

– Ты чэго, а?

– Поставь бутылку на место, я сказал, – повторил я свой приказ.

– Зачэм кричишь, да? Армэн голова болит. Нужно нэмного алкоголь.

– Нужно меньше пить.

– Отвали от стола, я тебе сказал. У нас сегодня очень много работы. Ты будешь за рулем.

– А-а, – вмиг смекнул Армен и невольно сник. – Поедэм Пэтровка, да?

Вспомнил наш вчерашний рейд. Что ж, туда нам тоже не мешало заехать.

Я набрал номер рабочего телефона майора Довлатова, не особенно надеясь, что застану бывшего шефа на месте. Однако он поднял трубку и бодро назвался. После того, как назвался и я, Довлатов пробурчал что-то нечленораздельное, из чего я заключил: мой звонок не очень согревает ему душу. Встретиться у себя в управлении он наотрез отказался, ссылаясь на обстоятельства, и предложил альтернативу: на Новопесчаной через полчаса. Времени у меня было, что называется, впритык, чтобы добраться от моего дома до означенного места. Но я согласился. Позже, может, не получится увидеться с майором.

Положив трубку, я подскочил к столу, отыскал на нем еще одну каким-то чудом недопитую бутылку, налил себе стопку кристально чистой, одним глотком пропустил животворящую жидкость внутрь и довольно крякнул. Армен жадно наблюдал за мной и едва не со слезами на глазах проводил вылившуюся в мою глотку водочку.

– Слышь, да. Мы вэдь друзья, а? – он с мольбой, как будто от меня зависела сама жизнь его, глядел в мою сторону.

– Вот еще! – хмыкнул я. – В этом деле я сам по себе. Так что зря сопли не распускай, разворачивайся и побежали. Опаздывать нам – никак.

И я первым двинулся к выходу, прихватив перед этим лупу.

4

Мы встретились возле киоска-гриля, от которого едва не на версту исходил аппетитнейший запах доходящих до кондиции цыплят. Рядом, в домике-прицепе на колесиках, готовились хот-доги. Тут же стояли три круглых столика. Пока они пустовали. Один из них мы с Довлатовым и заняли.

Довлатов подъехал к месту встречи со мной на «уазике». Я знал повадки майора и понял, что в машине находятся несколько ребят моего бывшего командира. Куда собирался Довлатов, мне было неизвестно, да и знать об этом не хотелось. Но, видимо, он не располагал лишним временем, потому как, закурив свою традиционную «беломорину», предупредил:

– У тебя десять минут.

Я все понял. И быстренько положил на столик два фрагмента одной фотографии.

– Об этом человеке мы уже говорили, – я пододвинул к майору поближе фрагмент, на котором был запечатлен Корш.

Довлатов лишь на мгновение скосил на него глаза и нетерпеливо спросил:

– И что?

Я двинул к майору второй фрагмент.

– Этот из той тройки, которая пришла к тебе после Чечни?

Довлатов хмуро пустил дым в мою сторону, задержал взгляд на второй части фотографии, а затем задумчиво произнес:

– Не лучше ли показать сразу весь снимок?

– Не получается, – сокрушенно вздохнул я. – Так я прав?

– Да.

– Его звать Лор, правильно?

– Лор. Фамилия Ларионов.

– Ага. От фамилии и прозвище, как у Корша.

– Не угадал, – хмыкнул довольно Довлатов. – Ларионов получил свое прозвище совсем из других соображений. В Чечне, как мне рассказывали, он был в плену. И у него на глазах нескольким ребятам «чехи» отрезали головы. Ларионову удалось бежать. И после этого... – майор внезапно запнулся.

– Что после этого? – насторожился я.

– Он стал испытывать особое удовольствие, убивая чичиков их же способом: перерезал им глотки. Знаешь врачей: ухо, горло, нос? Их называют ЛОРами. Вот Ларионова за пристрастие к резанию горла от уха до уха и прозвали так.

– Вот так дела! А кем он был в Чечне?

– Они служили в войсковой разведке. Все трое.

– Откуда у Лора шрам?

– Ранен перед пленением, – просто ответил майор.

Довлатов еще раз посмотрел на два фрагмента одной фотографии, пыхнул задумчиво на эти снимки и перевел взгляд на меня.

– Двое есть. А где третий? – Довлатов стукнул пальцем по одной части снимка, по второй.

– На данном этапе меня интересует лишь Лор, – отмахнулся я.

– Вот как... А может, ты сразу и об оставшемся поинтересуешься? Чтобы потом лишний раз меня не тревожить? – Довлатов прищурился, как бы пытаясь понять, что я задумал.

Я вспомнил обещание Хана и покачал головой. Если я найду Ларионова – на этом все.

Я, конечно, малость поспешил. Нельзя пренебрегать никакими составляющими единого целого. В моем деле нельзя. А эти трое... Они, кажется, были именно одно целое.

– Как знаешь, – взмахнул рукой с папиросой Довлатов и спросил: – А что Корш? Ты вроде искал его?

Я внимательно посмотрел на майора – и не увидел ничего подозрительного в его взгляде. Мне, честно говоря, после этого вопроса показалось, что Довлатов уже в курсе событий и теперь только решает, как поступить со мной.

– Ситуация поменялась, – уклончиво произнес я, продолжая внимательно наблюдать за собеседником. – Клиент неожиданно решил, что Лор ему важней.

– Ах да, – словно только что вспомнил Довлатов, – ты же работаешь не на себя.

В его тоне не чувствовалось никакой заинтересованности. И я несколько успокоился. Скорей всего, о гибели Корша майору не было известно. Пока не было.

– Точно, – улыбнулся я. – А кто в тройке был главным?

Майор ткнул пальцем в снимок Корша.

– Он. Из них троих Корш имел наибольший авторитет.