Шел он недолго. К сожалению, в черном мешке я не видела куда меню несут, но я почувствовала что бросили меня в какое-то холодное место, накрывая одеялом. В нём я хотя-бы согревалась. Дышать становилось все тяжелее. Я прогрызла зубами целлофан и с трудом выплюнула его.

Воздух просачивался, но и этого было недостаточно. Бросало то в жар, то в холод и я уже не осознавала где я и что со мной происходит.

Мысленный ступор. Кислородное голодание мозга заставляло теряться во времени.

Чувствую как меня взяли на руки и бросили на жёсткую холодную землю так сильно, что я отбила себе весь бок. Сквозь туман в голове расслышала разговор:

— Надо было глубже. Ты уверен что ее не найдут?

— А никто не знает что она здесь, ты думаешь за нами хвост?

— Мало ли.

На меня бросали что-то тяжёлое и холодное. Прошло несколько мгновений, и воздух превратился в недосягаемое благо. Безуспешно открывая рот, я становилась все более и более подавленной. Тело стало подвержено сверхчеловеческим судорогам, а жара вокруг только усиливалась.

Постепенно тело становилось воздушным и безболезненным. Невесомость и лёгкость затягивали. Яркий свет ослепил и я оказалась на большом белом облаке. Словно влажная вата касалась босых ступней.

Посмотрела вниз, разглядев сквозь полупрозрачную дымку облака пустоту и лишь голубое небо создавало необычные переплетения белого пара с розовым отливом. Также я заметила что у меня отобрали хрустальные туфельки.

Моё внимание привлекла бабочка с пёстрыми крылышками, которая плавно появилась у меня на предплечье и раскрыла два больших крылышка, с изображением вселенной, космоса, млечного пути. Чуть дальше галактики, простирались зелёные луга и поля, а ещё дальше лестница поднимающаяся в небеса, закрываясь в конце густыми синими облаками. Насекомое пошевелило усиками, словно собирая с меня нектар и упорхнула вдаль к тому же самому судье, который был в прошлый раз и села перед ним на стол. Раскрывая оба крыла она превращалась в книгу. С нее он словно считывал информацию, шепотом, еле слышно.

Спустя несколько секунд бабочка обратилась в обычное состояние и улетела.

Судья поправил белые частые кудряшки до плеч, почесал толстый нос картошку. Пальцами сардельками взял молоток в левую руку и приступил стучать им по столу.

Стол вместе с судьей, так же как и я, парил на большом пушистом облаке. В памяти всплыли похожие воспоминания и тут я поняла, это зал судебного заседания по определению фибр души. Значит меня убили, раз я именно в этом зале.

Мои глаза непроизвольно хлопали под громкие звуки и не могли остановиться.

Наконец, спустя минуту, судья проговорил: — Бабочка Судьбы на крылышках принесла, что тело Селении Андросовны предали земле. И так как вы не справились с заданием, вы приговариваетесь к лишению волшеблить и будете превращены в большую, толстую жабу…

— Я протестую, — перебивала Станька судью. Она была присяжной.

— Чем объясните свой протест?

— Тем, что ещё не всё потеряно. Она справилась с заданием. Обратитесь к праведному зеркалу. Оно вам и скажет, что подсудимую нужно отпустить к Глецио. Пусть он сам посмотрит, что с ней делать. Но я уверена точно, в котлован с дьяволом ее отпускать ещё рано.

Что значит в котлован ещё рано? Значит, в конце задания я как ни крути буду направлена именно туда? Зачем вообще тогда я стараюсь?

Строгий судья, взял пухлыми руками зеркало правды и приказал ему показать земное тело Селены. Затем удивившись, проговорил, поднимая брови вверх: — Ангел Любви, прошу вас, пройдите к Главнокомандующему в зал прощения.

Я не понимала что происходит и пыталась полететь к Глецио, но крыльев уже не было, а на их месте осталось небольшое жжение. И крылья отобрали. Первый раз с таким сталкиваюсь. Возможно и выпрут из этого мира, только разве есть ещё какая-либо планета, куда меня можно выгнать?

Передо мной появилась полупрозрачная лестница, ведущая в тот самый зал, в котором находился наш главный вершитель судеб заоблачных.

Неторопливым шагом я прошла до самого конца лестницы и переступив порог зала, встала на одно колено и поклонилась Главнокомандующему.

Он же нахмурил распушённые седые брови и спросил: — Опять ошиблась?

— Это Селена наделала делов, а я виновата? Скорее не ошиблась, а не хватило мудрости решить чужие беды.

— Нет, это фатальная ошибка.

— Скажите мне, пожалуйста, Глецио. Разве есть такой Ангел, который точен до невозможности?

— А у тебя есть противоречия на этот счёт, дочь моя?

— Есть! Я не верю, что есть хотя бы один житель заоблачного мира, который не совершал хоть малюсенькую ошибку. А как я ее совершила, так всё. На тебе, Любонька, строптивое тело истерички, у которой за спиной кроме смертельных проблем, нету больше ничего.

— Ты изначально, была не ясна в своих желаниях, за это тебя приговорили к ссылке в Селению.

— А разве каждый уверен в том, что ему нужно? Мне кажется, каждый находится в постоянных сомнениях и совершенствование. Даже такой Главнокомандующий как вы. Вот скажите пожалуйста, Глецио. Разве в этом мире все совершенно и с каждым годом ничего не меняется? Даже на планете Земля я побывала уже не в одном теле человеческого индивида и могу смело заявить, каждый из них из-за неуверенности в себе, совершает столько ошибок. Мама не горюй.

Наш Главнокомандующий призадумался. Он остановился в одном положении и даже не моргал.

— Глецио. Вы здесь?

— Да, дочь моя. Ты, не каждый. Ты Ангел Любви, а ошибка Ангела Любви сто́ит простому смертному жизни, а заоблачному жителю лишением крыльев и хрустальных туфелек. Поэтому, мы вас учим точности и уверенности.

— Я понимаю, Ваше Божейшество. Но как мне быть точной, когда я живу в теле человека со скандальным характером и распущенной жизнью? Да, у нее на каждом шагу как на минном поле, нет-нет, да как взорвется.

— Вот для этого мы вас и отправляем в тела таких индивидов, чтобы вы научились правильно мыслить и просчитывать все шаги наперед.

В руках Глецио появился посох, которым он взмахнул, рисуя непонятные иероглифы. Это же заоблачный язык. Я что, забыла его?

Вдруг картинка искажалась словно кадры на испорченном телевизоре. Я открыла глаза и вздохнула большой глоток воздуха и не могла прокашляться.

— Всё, всё, родная. Это все закончилось, — приятный мужской голос это уже хорошо, значит я снова Селена.

Но пока, перед моими глазами плыл образ брюнета, который рассмотреть невозможно, как не старайся.

Он держал меня на руках, укутывая во что-то мягкое и плюшевое и пошел вместе