Ну конечно, можно было сразу догадаться. Чтобы добраться до моего блокчейна и вытащить хэши транзакций. Значит все это лопнет как мыльный пузырь. А вот не скажи. А если все-таки был хорошо организованный провокация? Значит в моем криптокошельке болтается сумма, о которой мне совсем ничего неизвестно. Выходит, это я сам растяпа прокололся. Кому-то что-то продал за Биткоины? Но когда это могло произойти? Только тогда, когда ко меня в кафе привязался Транкар. Ерунда. Такое Транкару не по зубам. А может Транкар со своим дурацким наездом на меня ненароком помог кому-то другому сыграть со мной злую шутку? А вот это вероятно. Ведь кто-то тогда за мной активно следил. И это у невидимки здорово получилось. Не то! Не то! Главное понять, что было целью тех, кто меня подставил. Богданов? Или все-таки Биткоин? Все хватит. Сейчас спать. Пусть в голове все уляжется.

З

ачем о коронавиру

се темнил?

Леонид Михайлович взглянул на экран своего мобильника и поднес его к уху:

— Привет Олег. Рад тебя слышать.

Из трубки донеслось:

— Привет Леня. Ты чего темнил про коронавирус?

Богданов озадаченно наморщил лоб:

— Я темнил? В смысле?

— Ну, ты тогда в чебуречной сказал, что карантин объявят.

— Я про карантин даже не заикался. Я про коронавирус тогда даже слыхом не слыхивал. Я сказал, что введут чрезвычайное положение.

— Ладно, не оправдывайся, я понял. Ты как был темнилой, так темнилой и остался. Мог бы и предупредить, что запасы надо пополнить. А теперь в магазине и аптеке не протолкнутся. Народ все метет с прилавков подчистую. Представляешь гречку всю раскупили. Даже, после того, как на нее подняли цену.

— Да не знал я ничего. Честно.

— Ладно, надо бы собраться, пока еще можно. А то, скоро весь общепит закроют в связи с карантином. Это ясно как божий день.

— Когда предлагаешь собраться?

— Давай сегодня.

— Идет. Ты наших уже всех обзвонил?

— Нет пока. С тебя решил начать. Ну, если ты даешь добро, то сейчас по вацапу всех наших оповещу. Ну, давай.

— Подожди, подожди. Ты еще фотошаблоны плат, которые я тебе недавно заказывал не выбросил?

— Думаю, что нет. Валяются где-нибудь в архиве. А что?

— Сделай мне с них партейку плат. Штук по десять, каждого образца. Идет? Я заплачу.

— Хорош, выпендриваться. Тоже мне богатей нашелся. Заплатит он.

Олег ехидно передразнил Леонида:

— Я заплачу. Я заплачу. А вот не надо. Обойдусь уж как-нибудь.

Ладно, если найду фотошаблоны в архиве, сделаю. Пока.

Встреча в чебуречной без Суржикова

На сей раз компания в чебуречной собралась более чем представительная. Кроме Леонида и Олега пришли Михаил, Сергей Медников, Александр Волков, оба Виктора и Виталий. Не хватало только Суржикова. Зал был полон и от других посетителей. Казалось, завсегдатаи заведения в предчувствии надвигающегося карантина и предстоящей долгой разлуки решили собраться впрок. Чебуречная гудела как взбудораженный пчелиный улей. Тревога висела над столами клочьями предгрозовых облаков. Неестественные смешки вспыхивали, то тут, то там, ответом на них был напряженный гул. Шутили и приятели Леонида. Шутки были натянутыми, неестественными, и какими-то грустными. Слышались замаскированные под наигранный оптимизм неуклюжие тосты:

— Победим вирус нашим традиционным лекарством.

— На том свете встречаемся каждый со своим лекарством.

— За тех, кто после карантина сюда не придет, выпьем не чокаясь.

— Попрошу не опаздывать тех, кто не придет.

Как обычно, после третьего тоста общение перешло в фазу общения по группам и интересам. Волков, надкусив чебурек, дежурно поинтересовался у Леонида, стоявшего рядом с ним:

— Как там у тебя? Осваиваешь свой грант?

Леонид наигранно беспечно ухмыльнулся:

— Ну ты вспомнил. Накрылся грант медным тазом. Как говориться, не говори гоп, пока не перепрыгнул. Зря я свои губы раскатал. Теперь закатываю обратно. Так что, выходит лопухнулся ты Саня со своими прогнозами.

Волков хмыкнул:

— Как знать, как знать. Поражение в одной битве, это еще не проигрыш в войне.

Он испытующе посмотрел на Леонида:

— Ты по этому перестал посещать Путеводную звезду?

Богданов насмешливо усмехнулся:

— Сознался наконец, что это твои проделки.

Александр смиренно ответил:

— Вы тогда на меня так дружно окрысились, как будто я у вас по карманам шарил. Естественно, между тем чтобы оправдываться или все отрицать, я выбрал последнее. Между прочим, лайки Путеводной Звезде тогда все, как один, поставили.

На лице Леонида отразилась печаль:

— И ты ушел в себя.

Александр неопределенно пожал плечами:

— А ты бы на моем месте, как поступил?

Богданов скривил рот:

— Не знаю. Не задумывался.

Он печально посмотрел в лицо Александра:

— Сейчас выходит, тебя отпустило?

Волков наморщил лоб:

— Да я и тогда не особо сильно обиделся. На друзей обижаются только дураки. Просто оценил как народ реагирует на мои прогнозы и сделал выводы. В общем-то я всегда был в курсе того, что с вами происходит. И о тебе с Генкой тоже достаточно хорошо осведомлен. Я сейчас у тебя про грант спросил, так для порядка, чтобы разговор поддержать. Я сегодня-то сюда приперся потому, что ты предсказал введение чрезвычайного положения. Наши это твое предсказание между собой усердно обсасывают и муссируют.

Богданов скривил рот:

— Ну предсказал. Один черт никто не верит. Про короновирус твердят. А он то здесь с какого бока-припека. Нет, как повод, как предлог, он сгодится. На крайний случай, как защитная мера на сложившуюся экономическую ситуацию.

Волков усмехнулся:

— Что дошло до тебя, что такое остракизм?

Леонид пренебрежительно отмахнулся:

— Да ну! Какой к черту остракизм? О чем ты?

Волков смутился и махнул рукой:

— Не обращай внимание. Это я так. Но, пообщаться по поводу чрезвычайного положения нам с тобою стоит. Не сейчас, конечно. Возвращаясь к нашим баранам. Значит, ты смирился с потерей гранта?

У Леонида от кончиков глаз протянулись морщинки от улыбки:

— Знаешь, а я даже где-то рад, что грант сорвался. Теперь ни кому ни чего не должен ни чем не обязан. Работаю спокойно без ажиотажа.

Волков вытер губы бумажной салфеткой:

— Должен тебя предупредить это еще не конец твоей эпопеи.

Богданов скосил недоверчивый взгляд на Александра:

— Что ты имеешь в виду?

Волков хитро ухмыльнулся и продекламировал:

— Это