— Тебе нужно вызвать Уотлинга на дуэль, я буду секундантом…

— Джейми, Джейми, я не могу вызвать Уотлинга, — Голос Эндрю был слаб, как кляча тряпичника. — Из Исайи Уотлинга джентльмен не больше, чем из его сына. Если я вызову его, то придется признать, что и Эндрю Раванель не джентльмен.

— Дрался ведь Ретт с Шедом Уотлингом.

— И слышать не хочу о Ретте Батлере! Вот уж никогда не искал повода поговорить о нем! Надеюсь, это ясно! — Эндрю попытался зажечь сигару, но руки дрожали, и он швырнул спичку прочь, — Проклятый Лэнгстон Батлер! Аукционер потребовал бы с меня долговую расписку.

— Ну, Эндрю, негр-то всего лишь музыкант.

— Всего лишь музыкант? — Эндрю удостоил наивность Джейми легким смешком, — Что, Лэнгстон Батлер планирует музыкальный вечер? Может, он хочет взять уроки игры на банджо? Так думаешь, Джейми? По-моему, Лэнгстон Батлер приобрел себе просто золотого работника на рисовые поля, — продолжил Эндрю, — Лэнгстон Батлер отомстил Джеку Раванелю, унизив его сына. Теперь весь Чарльстон знает об этом деле. Эндрю Раванель показал свое истинное лицо!

Слова застряли в горле у Джейми Фишера.

— Эндрю, я… Эндрю, ты такой милый, замечательный.

Я бы…

Эндрю жестом прервал его на полуслове.

Негры с нарукавными повязками Жокейского клуба начали приглашать людей с беговой дорожки на трибуны.

— Эндрю?

— Ради бога, Джейми, не мог бы ты помолчать?!

Как только дорожка опустела, на ней, не обращая внимания на жесты служащих, появилась какая-то всадница.

Эндрю замер, словно завидев добычу, и выдохнул:

— Это же Розмари.

— Тебя ищет, наверное, — Голос Джейми от облегчения повысился на целую октаву — Эндрю, должен рассказать тебе о занятном пари с Джулиет…

— О нет, Джейми. Что-то не так. Розмари расстроена. Посмотри, как она теребит удила, горячит лошадь и тут же сдерживает.

Слуги из Жокейского клуба кричали ей: «Мисс!» и «Забег начался, мисс!», но лишь отскакивали в сторону с ее пути. Розмари вглядывалась в лица вдоль ограды, желтый шелковый шарф развевался непокорным знаменем.

— Подумать только, — задумчиво произнес Эндрю Раванель, — Розмари, похоже, рассержена?

Девушка дернула поводья, и лошадь встала на дыбы.

— Ах, чтоб тебя, успокойся! Эндрю! Где мой отец? Ты не видел его?

Эндрю Раванелем овладело хладнокровное спокойствие. Время, казалось, замедлило свой бег.

— Прекрасная Розмари, — проговорил Эндрю почти мечтательно, — ваш уважаемый родитель покинул ипподром.

Распорядитель Жокейского клуба, белый мужчина, перепоясанный зеленым отличительным шарфом, поспешил к ним.

— Мэм! Мэм!

— Черт тебя подери! Черт! Будешь ты стоять спокойно, наконец?! — Девушка хлестнула лошадь кнутом, — Мне нужно найти отца. Есть новости. Сегодня я узнала, почему отцу не везет как проклятому.

Эндрю Раванель высокомерно остановил распорядителя, шагнул через калитку на дорожку и взял возбужденную лошадь под уздцы, чтобы отвести к коновязи.

Распорядитель, всадница, молодой джентльмен, ведущий лошадь, — можно было подумать, что кругом больше никого нет.

Драматическая сцена привлекла всеобщее внимание.

Стоявший на клубной веранде приезжий янки обернулся к местному приятелю:

— Что за черт?

Тот ответил:

— Ты в Чарльстоне, Сэм. Наслаждайся нашим фейерверком.

Если бы Розмари не была охвачена бессильной немой яростью, ее бы насторожил чересчур сладкий голос Эндрю.

— Подожди минутку, милая Розмари. Сейчас все уладим.

Давай помогу.

Эндрю подставил руки под ее ногу.

Розмари быстро спешилась.

— Как я могу называть Лэнгстона Батлера теперь отцом?

Он лгал мне. Он погубил моего брата. Он…

— Лэнгстон Батлер ответит за все.

И Эндрю Раванель на глазах у всего Чарльстона обнял Розмари и страстно поцеловал в губы.

— Розмари, похоже, понравилось, — беспечно бросил Эндрю Раванель.

Эндрю с отцом и Лэнгстон Батлер стояли в прихожей городского дома полковника на Кинг-стрит. Комната была сильно обшарпана — пол из широких досок исцарапан шпорами, скамьи тоже — их использовали для снятия сапог.

Батлер не стал снимать шляпу и не поставил трость в подставку. Он сжимал ее, словно готовясь пустить в ход.

— Сейчас дело вовсе не в романтических порывах моей дочери.

Лэнгстон Батлер вытряхнул все из кожаного бювара на стол и указательным пальцем с явным презрением начал ворошить счета и долговые расписки.

— За доллар не больше двадцати центов — красная цена чести Раванеля.

— Похоже, сэр, вы настаиваете, чтобы мой сын обручился с вашей дочерью? — с надеждой спросил полковник Джек.

— Чтобы Раванель стал моим зятем? — Бледные щеки Лэнгстона Батлера покрылись красными пятнами, — Кто-то из Раванелей породнился с Батлерами?

Эндрю выступил вперед, но отец придержал его за руку. — Довожу до вашего сведения, что я выкупил ваши долговые расписки и закладные и срок оплаты по ним считается с сегодняшнего дня. Этот дом и остальное имущество будут проданы для погашения долгов. Отныне Чапультапек выступает под цветом семьи Батлеров.

— А теперь, Лэнгстон, слушайте меня, — оскалился полковник Джек. — Вы не завладеете нашим скромным домом. Батлеры уже захватили наши прекрасные земли, а земледелец вроде вас не будет завидовать скудному участку, который еще у меня остался. Я вас знаю, Лэнгстон. Знаю с детских лет, когда вы были жадным, жестокосердым, заносчивым мальчишкой. У вас есть предложение к старику Джеку, маленькая сделка, чтобы унять пересуды и, как я могу предположить, слегка улучшить состояние Раванелей? Я прав, сэр?

Лэнгстон расплылся в особенно неприятной улыбке.

— Ваша жена, Фрэнсис, была весьма уважаемой особой.

Благороднее ее во всех Низинах не сыскать.

Джек Раванель побледнел.

— Ни слова о моей жене, Лэнгстон. Вам не запятнать ее безупречную репутацию.

Лэнгстон похлопал по куче бумаг.

— Вы внимательно меня слушаете? Сегодня вечером на балу в Жокейском клубе я объявлю о помолвке своей дочери с мистером Джоном Хейнзом. После этого ваш сын публично извинится за недостойное поведение на ипподроме сегодня днем, — Лэнгстон холодно посмотрел на Эндрю. — Возможно, вы были нетрезвы, сэр. Возможно, так обрадовались, узнав о помолвке моей дочери, что слегка забылись. — Лэнгстон пожал плечами, — Оставляю детали на вашей совести. Если не способны правдоподобно лгать, ваш отец, полагаю, в силах помочь освоить это искусство. После того как я приму ваше извинение, вы объявите о своей помолвке с мисс Шарлоттой Фишер.