Едва закончили дела, как в калитку ударили чем-то тяжелым.

— Ты! — показал Клод на Чеса.

Открывать выпало ему. И он шел на калитку, как Александр Матросов на немецкий пулемет.

Чес отворил калитку и тут же пал смертью храбрых. Хорошо, только в переносном смысле. Собровцы завалили его на землю и катком проехались по нему. Добрались и до остальных.

Клода ткнули лицом в асфальт, раздвинули в стороны ноги. Очко сжалось до безобразия. Все казалось, что тяжелый кованый сапог спецназовца сделает омлет из его яиц. Но все обошлось. Его даже пинком не угостили. Мало того, грубого слова не сказали. Просто обшмонали, наскоком прочесали дом, территорию. До тайника не добрались. Кишка тонка. Да и спешили…

Собровцы исчезли так же внезапно, как и появились. Клод смог перевести дух. Но только не получил облегчения. Какая-то заноза засела в душе. Не давала вздохнуть серьезно.

Ну какого хрена он сболтнул про душегуба?

Надо было его кончить в первый же день. Да только он боялся. А вдруг кто-то видел, как его пацаны похищали урода? Покажут свидетели на него, и сорвутся с цепи менты. Возьмут Клода в оборот. Волчара пустит его под пресс. А этот гад и мертвого разговорит. А вдруг слетит язык с привязи? Вдруг и про душегуба расскажет, и про Вику заодно?

А если менты возьмут Клода при живом душегубе, то у него есть шанс избежать разговора с Волчарой. Отдаст ему этого урода, и все дела. Скажет, что для него, волка позорного, старался.

* * *

Степан сидел за рулем своей «Волги». Справа от него Федот. Сзади Эдик, Рома и Саня. Вся команда в сборе.

В Битово грандиозный шухер.

Степан созвонился с нужными людьми, составил объемное адресное задание, и вот собровцы и омоновцы в одной связке уже третий день кряду шерстили дома и квартиры битовских братков, их притоны и места сбора. Досмотр на предмет наличия запрещенных предметов. Профилактика заказных убийств, распространения наркотиков…

Не оставались в стороне рестораны, ночные клубы, казино, спортивные и оздоровительные центры, подконтрольные Сафрону. Братков там не было, но удар был направлен против них. Вернее, он был нацелен на их бизнес. Распугивая клиентов, спецназовцы наносили ощутимый урон престижу этих заведений.

Сафрона также взяли в оборот. По дороге из аэропорта домой его останавливали чуть ли не на каждом километре, И в самом доме его достали. Уже раз пять одна за другой на него накатывались ментовские волны. Ничего запрещенного при досмотре не обнаружили. Но этого не требовалось. Главное, Сафрона нужно было постоянно держать под психологическим прессом.

Степан наблюдал, как уже притомившиеся собровцы покидают двор сафроновского дома, занимают места в машинах.

Едва они уехали, он подал сигнал своим операм.

— Пошли!

Все вместе они двинулись по горячим следам спецназовцев. Грозная пятерка беспрепятственно прошлась по разгромленным позициям сафроновского логова Добрались и до самого Сафрона. Остановить их никто и не пытался.

Сафрон сидел в своей комнате на перевернутом кресле, в руке бутылка, глаза собраны в пучок и вбиты и пол. Возле него сидела красотка, его любовница, гладила его по голове, что-то шептала на ухо. Только он на нее не реагировал.

Зато бандюга среагировал на появление Степана и его оперов.

Вскочил со своего места, непроизвольно сделал пару шагов назад. Взгляд его забегал.

— Чего прыгаешь, как козел? — гоготнул Федот.

— Так он и есть козел! — тыкнул Эдик. И тот и другой намеренно косили под крутых бандитов. И у них это неплохо получалось.

— Ну вот, Алексей Батькович, и свиделись. — Степан смотрел на него тяжелым, угнетающим взглядом.

Сафрон молчал. Его правая щека задергалась в нервном тике. Взгляд затравленный, тупой, как у овцы.

— Говорил же я тебе, придур, живи со мной в мире. Не послушал… Где кассета?

— Так это, я ее отдал, — взгляд Сафрона забегал.

— А почему не говоришь, куда отдал?

— Так это, ты знаешь, куда…

— Знаю. И где кассета, знаю. У меня она…

— Ну так в чем же дело? — Сафрон отвернул голову, спрятал глаза.

— Меня интересует основной экземпляр…

— Да, конечно, я счас…

Сафрон сделал шаг к выходу из комнаты. Но Степан остановил его.

— Я пошутил, — криво усмехнулся он. — Засунь эту кассету себе в задницу. Ты уже, наверное, понял, что мне до одного места твои потуги… Не свалишь ты меня. Не-а, не свалишь…

— Да я не хочу, так получилось…

— Конечно, не хочешь. Тебя заставили… Ты же, Сафрон, не дурак. Ты же знаешь, без меня в Битово не будет спокойной жизни. А ведь мы вроде как неплохо жили, а?…

— Да бес попутал. В натуре, бес…

— Не знаю, кто тебя попутал. Но тронул ты меня зря…

Сафрон со страхом смотрел на Степана, косился на его оперов. Он боялся их всех.

— Может, давай замнем дело? — с робкой надеждой взглянул он на Степана. — Я отступного дам. Сто «штук» баксов, без проблем…

— Чего?

Лицо Степана перекосила гримаса презрения.

— Не, ну можно двести…

Раз, и его руки ухватили бандита за грудки. Два, и он задрыгал ногами в воздухе. Сила у Степана неимоверная. Наконец-то она нашла выход.

— Запомни, ублюдок, ты меня не купишь…

— Не, ну я просто мира хочу! — взвыл Сафрон.

— Мира? — Степан поставил его на ноги. — Раньше нужно было думать о мире… Короче, не будет тебе больше спокойной жизни. Да ты это уже понял…

— Товарищ майор, — с предельно серьезным видом обратился к Степану Рома. — Нам уже пора уходить. Сейчас здесь омоновцы будут. А нам по плану «Вечный кайф» досматривать…

Притон-клуб Сафрона шмонали регулярно. Перед завтраком, в обед и после ужина. Это уже становилось традицией.

— Да вы что! — схватился за голову и застонал Сафрон. — Ну сколько можно…

— Скока надо!.. А ты что, уже прокурору жаловаться собрался? — Степан испытующе заглянул ему в глаза. Того будто током ударило.

— Да нет! Гадом буду, никому не стучал… Это звучало как оправдание.

— Только попробуй. Сам знаешь, мне ничего не будет. Я по-любому отмажусь. А вот тебя в унитаз спущу! — пригрозил Степан.

— Чертям в аду жаловаться будешь! — добавил Федот.

— Да я чо, не врубаю…

— Вот и хорошо, что твои мозги в прическу собраны. Все, гуд бай, клык моржовый!

Степан вышел из его дома первым, за ним его команда. Победа над Сафроном полная. Но для профилактики его еще надо малость промариновать.