начинали его беспокоить. Для того ли он обзавелся собственной машиной, чтобы Брюстунг с малышами развлекались на ней в свободное время, да еще в такой бесконечно утомительный для него, Эмануэля, день? А боксеру куда полезней помассироваться да соснуть. Ведь этим вечером решается его судьба.

В баре «Централь» Эмана и в помине не было. Но и фрейлейн Зонненшейн еще не пришла; поэтому отсутствие Эмана ничего не доказывало. Нерабочие часы Зонненшейн обычно проводила в соседнем баре «Эльба», на Паркштрассе. Эмануэль и туда бы заглянул, но его задержал Мулле.

Был уже час дня. Трудно сказать, обедал ли Мулле, но выпил он немало и теперь в кругу таких же, как он, забулдыг повествовал о том, каким образом он приобрел свой клочок земли.

— Мне всегда нравилось жить в деревне. Когда мне было четырнадцать, я состоял в банде взломщиков, нашей специальностью были витрины и автоматы, а доходы шли на поездки в горы и к морю. Помнишь, Эмануэль? — многозначительно спросил он и повис на нем, да так, что невозможно было отцепиться.

— Ну, и нагрузился ты, дружище, — сказал Эмануэль. О прошлом приятеля ему было известно лишь то, что оба они одно время получали одинаковое пособие. — Какие уж доходы от твоих автоматов! Скажем прямо, получать пособие по безработице было и то куда прибыльней. Да еще пособие на квартиру, да еще касса взаимопомощи — вместе это составляло сто шестьдесят марок. В ту пору на такую сумму можно было купить в рассрочку виллу.

— Что я и сделал! — Коренастый Мулле выпятил грудь и расправил плечи. — Купил небольшой участок, а задатку дал пятьдесят марок, вносить полагалось по тридцать ежемесячно. За три месяца я задолжал, столько же времени тянулся суд, затем я сделал еще взнос в пятьдесят марок. И к пособию по безработице прибавился доходец с земли. Разжился кирпичиком, выстроил домишко. Так вот и сделал дельце. Ваше здоровье!

Мулле в упоении откинул назад голову. Лицо у него было совершенно плоское.

— Спекулянт! — крикнул один из его собутыльников, обычно во всем с ним согласный. — Вредитель! Народ грабишь!

— А ну-ка понюхай мой кулак, — ответил Мулле и стал в боевую позицию.

Вокруг них уже раздавались подстрекающие возгласы: «Дай, дай ему!» Парень, обругавший Мулле, приготовился к драке, но потихоньку отступал. Он так и сыпал воинственными словами:

— Да таких, как ты, я шестерых одолею! — а сам с пренебрежительным видом все отходил. Мулле снова прилип к Эмануэлю, вцепившись ему сзади в плечо; другую руку он угрожающе простер в сторону противника, который успел тем временем добраться до двери. Зрители продолжали науськивать:

— Дай, дай ему!

— Я тебе все кости переломаю, — угрожал Мулле. — Самолично или всю свою банду созовешь?

— Паразит! — выкрикнул Мулле. И в дальнейшем придерживался уже одного этого эпитета.

— Тоже мне владелец виллы! Твою краденую лесную лачугу займет Ротфронт!

— Паразит!

— А ну подойди!

И так как Мулле действительно толкнул вперед Эмануэля, на котором он все еще висел, парень крикнул:

— А тоже корчит из себя героя!

— Паразит!

Это было последнее услышанное парнем слово: он уже захлопнул за собою дверь. Кельнер дожидался его во дворе со счетом. Оттого-то и кассирша не выражала беспокойства. Она любезно помогала Эмануэлю дозвониться в бар «Эльба». Телефон помещался на столике возле нее; в зале стоял оглушительный шум, да и в «Эльбе», по-видимому, было не тише. Поэтому долго не удавалось связаться.

— Не у вас ли господин Эман? — по очереди кричали в трубку Эмануэль и девушка.

Мулле с визгом защищался от обвинения в спекуляции.

— Если уж некуда будет податься, так знаете на что я пойду? Сказать вам?

— На убийство, — равнодушно бросил один из его единомышленников.

— Вот это правильно! — подтвердил Мулле, всем своим видом показывая, что разрешает восхищаться собой.

А девушка и Эмануэль продолжали поочередно кричать в телефонную трубку:

— Не у вас ли фрейлейн Зонненшейн? — Но и это трудно было узнать.

На Мулле посыпались возражения.

— Вот бы поглядеть, как ты укокошишь человека! Нет уж, Эрих! Ты такой же балда, как и все мы, так и будем до конца дней своих лямку тянуть.

— Концерн уволил меня за бузотерство! — негодовал Мулле.

— Ну, а теперь ты агент. Какая разница? Все тот же конвейер и тот же контроль.

Наконец Эмануэль удостоверился, что ни Эмана, ни его спутницы в баре «Эльба» нет. Он тотчас же предпринял новый шаг.

— Фрейлейн Мелите! Соедините меня с председателем «И. Г. Хемикалиен». Скажите, что вы секретарша доктора Мартини!

— Вот здорово! — ответила девушка. — А что мне перепадет, если дело выгорит?

— Я хочу только узнать, хорошо ли он спал, — заверил ее Эмануэль.

Мулле еще раз заявил своим собутыльникам, что лучше убить, чем остаться в дураках.

— Материнское наследство у меня все равно украли… Украл человек, который выбился в люди, стал теперь главным директором…

— Ну, хватит! — перебили его; песенка Мулле всем уже оскомину набила. Стоило ему напиться после обеда, как он заводил ее. По вечерам действие вина было слабее. Отнятое наследство и благородная родня занимали Мулле только в те часы, когда, кроме вина, его одолевали еще какие-нибудь заботы.

Кто-то крикнул:

— Завести граммофон! — Тотчас же из углов вынырнули какие-то девицы, зашаркали по полу парочки. Появилась и Зонненшейн. Эмануэль окликнул ее. На его плече лежала рука Мелите, в другой она держала телефонную трубку.

— Где Эман? — спросил Эмануэль.

— Когда мы выходили из дому, кто-то ему позвонил. Не знаю кто. Нет, не могу вам сказать. Он отвез меня к подруге и отправился по делам.

— У телефона личный секретарь председателя, — сообщила Мелите.

Эмануэль взял трубку.

— Как поживаете, господин доктор?

Голос показался Эмануэлю знакомым, но он никак не мог связать его с определенным лицом.

— Говорит доктор Мартини. Я только что прибыл из Лондона, — сказал Эмануэль с легким акцентом. — Мы могли бы сделать большое дело. Да, даже в воскресенье, — ответил он на заданный ему вопрос. — Воскресенье для меня не помеха…

— Да и музыка для вас, кажется, не помеха… Вы заключаете свои сделки только под музыку? Тогда мы позаботимся о подходящей инструментовке. — Голос вдруг изменился, он уже никого не напоминал. К изумлению Эмануэля, он произнес: — Мы уже осведомлены о вашем прибытии, господин доктор.

— Тем лучше, — сказал Эмануэль. По-видимому, его с кем-то спутали.

— Ваше изобретение нас заинтересовало.

И тут — изобретение. Впрочем, такие совпадения бывают.

— Мы пошлем к вам посредника для контакта. Разрешите узнать, где вы находитесь?

— В больнице по левую сторону реки, — не задумываясь, ответил Эмануэль.

— Отлично! — Говоривший, как видно, не нашел в этом адресе