Однажды, когда мне было лет двадцать с небольшим, я включил телевизор, а там как раз шел фильм «Лицо со шрамом». Я много слышал о нем от своих друзей и решил посмотреть его. Главный герой – торговец кокаином Тони Монтана, которого играл Аль Пачино, – совершенно заворожил меня. Он напомнил мне тех могущественных мачо, которых я видел, пока рос, – наркобаронов в стиле El Chapo (коротышка). В нашем рабочем районе в Масатлане мы жили бок о бок с преступниками. В школе многие из моих одноклассников идеализировали могущество воров в законе, которые щеголяли своей властью и держали в страхе весь город.

Теперь, живя и работая в южной части Лос-Анджелеса, я оказался соседом членов афроамериканской и испанской банд, которые правили улицами в девяностые. Увиденное тогда – это было еще то могущество – целыми днями, каждый день!

Аль Пачино – неотразимый актер, и в его исполнении Тони Монтана ожил. У этого персонажа не было предела высотам, которых он хотел достичь. У меня тоже были огромные мечты, и это качество понравилось мне. У Тони не было чувства страха. А я отчаянно жаждал бесстрашия – только так, казалось, я смогу достичь исполнения своих желаний, даже при том, что я был устрашен моей новой ролью мужа и отца.

Поэтому я принял импульсивное решение действовать так же бесстрашно и безжалостно, как и Тони. И неважно, что его поступки ни в коей мере не были созвучны моей внутренней природе. Принятие личины Тони было актом защиты самого себя от того чувства опасности, которое я постоянно ощущал. Но я зашел слишком далеко.

Я начал говорить, как Тони, имитируя его манеру. В то время я платил немного наличных местному мальчику Андреасу за то, что он помогал мне в «Центре» во второй половине дня, и иногда я нанимал и его маленького брата, чтобы и он помог мне тоже. Они оба были шокированы, обнаружив, как из спокойного разумного человека их босс превратился в требовательного отвратительного тирана.

Я стал агрессивным и вечно недовольным и дома. Моя юная жена не могла понять, что со мной происходит, но это ей точно не понравилось. Говоря по правде, не могу утверждать, чтобы я и сам себе нравился. Но маска, скрывающая мою тревожность, была как успокоительное – и в то время мне это виделось каким-никаким решением проблемы.

Прошло не так уж много времени, и мой мачо Тони Монтана начал портить всю мою жизнь. Пока я не надел эту маску, все было не так уж плохо; у меня не было прямых столкновений с бандами, правящими тем районом, где располагался «Центр психологии собак», и мы довольно мирно сосуществовали. В сущности, они меня уважали, потому что я шел по улицам и тащил за собой на буксире целую стаю мощных собак, выстроенных в идеальную шеренгу.

Местные владельцы бизнесов также заметили меня и начали мне доплачивать за патрулирование по ночам сообща с моими собаками окрестностей их владений. Мне они казались сумасшедшими, так как я все равно выгуливал псов в районе складов и парковок. Но деньги я принимал с радостью! Результатом этих ночных прогулок стало то, что аллеи и улицы стали значительно чище. Местные жители взяли себе за привычку после шести вечера выбрасывать весь свой мусор, старую мебель и прочий хлам на дорожки. Но тут начали поговаривать, что очень большие бойцовые собаки патрулируют окрестности, так что люди перестали мусорить на улицах.

Бандиты никак не могли уразуметь, как я могу управляться со всеми этими собаками – и чаще всего без поводка. Для них это означало только одно – власть, и они оставили меня в покое. Но, превратившись в Тони Монтана, я сам стал действовать, как гангстер. Я стал ходить развинченной развязной походкой. Изменил манеру одеваться, отказавшись от обычной повседневной одежды в пользу кричащего гангстерского хлама, который Аль Пачино носил в фильме. Я даже начал говорить сквозь зубы с бандюками, с которыми сталкивался на улице, балансируя на грани того неуважения, которое они не собирались долго терпеть.

Вглядываясь в эту часть своего прошлого, я не могу поверить, что я подвергал себя такому риску по глупости, просто изображая крутого парня из фильма. Но в тот момент мне казалось, что отлично со всем справляюсь.

Собаки из моей стаи в «Центре психологии собак» стали теми добрыми душами, кто сорвал с меня маску Тони Монтана. Я тренировал шесть огромных ротвейлеров, включая Кейна, вместе с моим питбулем Дэдди, который тогда еще был совсем щенком. До этого момента весь «секрет» моего «тайного собачьего слова» заключался в моей спокойной, уверенной энергии. Животные по природе уважают эту энергию и, уважая, готовы слушать тебя и следовать за тобой.

Но уверенный не значит агрессивный! А моя маска имени Тони Монтана была суперагрессивной. Такая энергия воспринимается животными как нестабильная. Как я уже отмечал, из всех животных только люди готовы следовать за нестабильным лидером. Кейн был доминирующей собакой во всей стае, и он первым раскусил меня. Стоило мне враскачку пройти рядом, как он сделал две вещи: первое – спародировал мою высокомерную энергию, а затем узурпировал мое положение лидера, отказавшись подчиняться мне. А когда остальные собаки увидели бунт, они тоже восстали.

Для Кейна поведение Тони Монтана было еще одним вызовом от человека, который изображал из себя крутого парня, будучи абсолютно неуверенным в себе. И раз я, человечий глава стаи, стал нестабилен, пес просто взял руководство на себя. Любая команда, где два лидера дают совершенно противоположные указания, обречена на распад, это и случилось с моей стаей. У них был Кейн и был я – и из нас двоих только Кейн точно знал, кто он такой. И когла я вышел на прогулку, вся стая бросилась врассыпную. Я был молод и смущен, и сначала даже не осознал, что пошло не так. Но, как только я начал терять контроль над собаками, гангстеры из моего района перестали смотреть на меня с уважением. А поскольку я одевался, как наркодилер, и ходил по району, словно бы он мне принадлежал, я превратился в мишень.

Однажды я был с другом, который знал меня с той поры, когда я только перебрался в Лос-Анджелес. Насмотревшись на мое поведение и резкие перемены, он спросил: «Да что с тобой такое? В кого ты вообще превратился?» Я смотрел на него в смущении. «Если ты не перестанешь выделываться, тебя либо подстрелят, либо ты окончательно потеряешь контроль над собаками», – подытожил он уже спокойно.

В этот самый момент меня наконец-то озарило, и я понял, что необъяснимое поведение собак было вызвано моей собственной фальшивой личиной, моей неестественностью.

Они перестали воспринимать меня всерьез и больше не будут следовать за мной. В мире животных лидер стаи просто не имеет права быть неподлинным, ведь это ясный признак внутренней нестабильности. Собаки, может, и потерпят это недолго, но точно на фальшь не купятся.

Образ Тони Монтана оказался неверным решением моих проблем. Столкнувшись с ситуацией, которая меня оглушила и испугала настолько, что мне захотелось спрятаться, я выбрал не подлинного себя: изо всех возможных вариантов я выбрал придуманного кем-то сомнительного героя.