Капитан Барвихинского сыска нахмурился и положив сжатые кулаки на стол поинтересовался целями визита столь высокой в их краях птицы:

– Чем обязан? Проверка только через месяц…

– Я не по этому вопросу Алексей Васильевич, – решив опустить мелкое пренебрежение к себе Николай и не раздувать скандал наводя дисциплину. Все-таки он приехал и уехал, а местным тут работать – я по вчерашнему вызову. Касаемо ПСК Раздоры, а точнее покойной Чумаковой. Это дело ведете вы?

– Ну и? – фыркнул капитан и сверкнув глазами продолжил – Дело закрыто и сдано в архив. Состава преступления не выявлено. Следов насильственной смерти нет, заявления нет, претензий тоже. В чем вопрос?

Теперь уже Николаю потребовалось несколько секунд чтобы сдержать рвущиеся эмоции наружу. Сделав над собой усилие он немного склонив голову произнес:

– Смотри Алексей…

– Васильевич. – тут же поправил его он.

–…Васильевич, – сделав еще одно усилие над собой поправился Лахитин – дело может оказаться не таким уж и простым. Мне нужны подробности. Копать под тебя я не собираюсь. Если вскроются дополнительные специфические улики, то я просто заберу дело себе и все. К тебе претензий нет.

– Нет дела! Нет! – вдруг взъярился капитан и его двойной подбородок чуть не шлепнул хозяина по губам – Подохла училка от самогонной бурды. И можешь меня не пугать, стреляные! Дело я возбуждать без состава преступления не буду, а тебе копаться на моей земле не позволю. Уяснил?

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием капитана Щеколдина. Лахитин же в свою очередь старательно сдерживал подкативший приступ бешенства, который последний раз он испытывал в конце двухтысячных. Именно тогда зарвавшимся следователям устроили серьезную чистку рядов. Дело старались особо не афишировать, чтобы не выносить сор из избы, но сколько вот таких зазнавшихся и считающих себя чуть ли не владетелями волостей и губерний пришлось посадить, Николай помнил отлично. Как собственно и методы борьбы с такими. Круговая порука, покровительство высшими чинами требовало планомерной осады чтобы выкорчевать такую заразу, вот только времени как раз у Николая и не было.

Немного отстранившись от клокотавших эмоций внутри себя, он оценивал два доступных ему варианта. Первый из них был вроде бы на поверхности, а именно звонок Гладиолусу и завтра же внеплановая проверка перешерстит весь местный бомонд обряженный в полицейскую форму служивых. Вот только результативность такого хода мягко говоря низкая. Такие набеги генеральной прокуратуры были сродни применению тяжелой артиллерии при охоте на скунсов, а значит после обстрела результат будет на лицо, а так же на деревьях, траве и кустарниках. Маленькие такие кусочки из которых потом самому же следователю и придется собирать пазл дела покойной Чумаковой.

– Чертовы скунсы… – в итоге Лахитин принял решение идти по второму варианту, хотя лично ему импонировал конечно же первый. Вот только делу требовался менее кровавый и более эффективный подход, а значит подавив в себе негативные желания он решил начать со второго варианта. Сказанное же им в слух было следствием образовавшейся устойчивой фобии к полосатым хищникам, которые все чаще и чаще стали олицетворением определенных невзгод на жизненном пути старшего следователя.

Покинув все так же молча кабинет капитана, Лахитин отправился на поиски более старших коллег с показателем коэффициента интеллекта хотя бы выше ста десяти единиц. И спустя буквально десять минут такой нашелся, что свидетельствовало о негласном наблюдении Фортуны. Правда сходу определить на чьей стороне эта ветреная богиня решила выступить, играя за Николая или активно помогая местному УВД, выяснить сразу не представлялось возможным.

– День добрый, вы потерялись? – к старшему следователю обратился достаточно спортивного вида, лысеющий сотрудник МВД. Судя по погонам он был в чине подполковника. А вот умные глаза и то, что он следовал от проходной где до этого быстро перебросился несколькими фразами с дежурным, свидетельствовали о незаурядном уме.

Только представившись Николай тут же получил предложение обсудить возможную и посильную помощь Барвихинского МУ МВД непосредственно старшему следователю. Пройдя в кабинет с табличной «Начальник Барвихинского МУ МВД, подполковник Вохлов И.И.» Лахитин осознал, что двигается в правильном направлении.

Быстро изложив суть своего пребывания у них в гостях и острую необходимость переговорить со всеми кто выезжал на осмотр дома покойной Чумаковой, он получил не менее откровенную просьбу по возможности воздержаться от этого.

– Иван Игоревич я вас не совсем понимаю? – покачал головой Николай, предельно четко понимая, что все же придется подключать тяжелую артиллерию. Что-то не очень чисто в местных реалиях.

– Откровенность за откровенность Николай Васильевич… – вздохнул подполковник – Я прекрасно знаю кто вы и как вы умеете работать. Вы не зря кроме неофициально числитесь лучшим следователем генеральной прокуратуры за последний десяток лет так что рано или поздно добиваетесь своего.

– Но…– стимулировал замолчавшего начальника местного МУ МВД Николай.

– Но… – слегка помявшись подполковник все же ответил – тут пересекаются интересы других структур.

– Иван Игоревич. – хмуро посмотрел на него Николай – Откровенность за откровенность. Я подозреваю, что данное дело относится к особо важным и поверьте с огромным удовольствием сниму свои подозрения, если вы дадите мне больше информации.

– Хорошо Николай. Взаимность за взаимность – тонко намекнул подполковник об образовавшемся личном долге старшего следователя перед Вохловым – Это дело взято на контроль в ФСБ, отделом Н.

Пару минут в кабинете начальника МУ МВД стояла тишина. Подполковник давал возможность Лахитину оценить всю степень вовлеченности в это дело одной из самых секретных структур государства Российского, а именно Федеральной Службы Безопасности, а в данном конкретно случае именно управления по борьбе с контрабандой и незаконным оборотом наркотиков.

Старший следователь, уперев локти в стол и положив на скрещенные руки голову, активно прокручивал имеющуюся у него крохи информации стараясь выжать из них максимум. Ввязываться в тяжбу с ФСБ имело смысл только при наличии серьезных аргументов. Все таки Безопасники были еще теми тяжеловесами и уж точно не чета местным полицейским. Одно то, что до сих пор широкой общественности не было известно местонахождение офиса управления ФСБ, говорило о серьезности работающих там профессионалов.

«Но чем их могло заинтересовать дело никому не нужной убиенной Чумаковой» – размышлял он – «Простая учительница биологии пусть и в местной Барвихинской школе. Значит дело не в месте работы. Погибшая мать? То же маловероятно, слишком много времени утекло. Что тогда остается? Специальность? Обычный биолог. Как она может быть связана с контрабандой и наркотиками?».

Теперь становилось понятна нервозность районного следователя и его наглость. Вот только у последнего не хватило ума нормально прикрыть дело и аналитики генеральной прокуратуры обратили на явные ляпы внимание. Вдруг он вздрогнул вспомнив один факт из дурацкого отчета капитана Щеколдина и даже открыл наладонник чтобы свериться и не делать выводы опираясь на память. Это не ускользнуло от внимательно наблюдавшего за ним подполковника.