— Киф? Ну, как идут дела? — спросил, садясь на ту же скамейку, Ханнант.

Этот уголок кладбища был хорошо знаком учителю математики; он не однажды прогуливался здесь прежде и сидел на этом же самом месте. В действительности не он вторгся сюда непрошенным гостем, а Гарри Киф был здесь чужаком. Но он сомневался, что мальчик способен был это понять.

Гарри вытащил изо рта карандаш, взглянул на Ханнанта и неожиданно улыбнулся.

— Здравствуйте, сэр... Я прошу прощения, вы что-то сказали?

"Вы что-то сказали!” Ханнант оказался прав — мальчик опять был где-то далеко. Король мечтателей! Тайная жизнь Гарри Кифа!

— Я спросил тебя, — Ханнант старался не повышать голос, — как идут дела.

— О, все в порядке, сэр.

— Оставь свое “сэр" — прибереги это для класса. Здесь это только мешает разговору. Как обстоит дело с вопросами, которые я тебе задал? Именно их я имел в виду, спрашивая, как у тебя дела.

— Вопросы, заданные на дом? Я ответил на них.

— Что, прямо здесь? — удивился Ханнант, хотя, если подумать, в этом не было ничего удивительного.

— Здесь очень спокойно, — ответил Гарри.

— Покажи мне, пожалуйста. Гарри пожал плечами:

— Если вы хотите.

Он протянул Ханнанту учебник. Ханнант проверил — и его удивление возросло еще больше. Работа была выполнена очень аккуратно, можно сказать, безукоризненно. Оба ответа, если ему не изменяет память, были абсолютно верны. Следует еще проверить сам ход вычислений, что тоже немаловажно.

— А где третий вопрос? Гарри нахмурился.

— Это тот, в котором речь идет о шприце для густой смазки?.. — начал он.

Но Ханнант нетерпеливо прервал его:

— Давай не будем ходить вокруг да около, Гарри Киф. Только три вопроса из десяти относятся к теме. Остальные касаются не окружностей, а прямоугольников. Или я не прав? Для меня это тоже новый учебник. Дай-ка его сюда.

Гарри опустил голову, закусил губу и передал ему учебник. Ханнант перелистал страницы.

— Шприц для густой смазки... Да именно этот, — он ткнул пальцем в страницу, на которой находился рисунок.

Даны были внутренние параметры, указано, что корпус и наконечник имели цилиндрическую форму и были заполнены смазкой. Следовало определить, какой длины будет полоса смазки, если ее полностью выдавить из шприца.

Гарри прочел задание.

— Я не думал, что этот вопрос тоже относится К теме, — сказал он.

Ханнант рассердился. Двух вопросов вместо трех недостаточно. Даже три неверных ответа были, пожалуй, лучше, чем подобное жульничество.

— Почему ты просто не скажешь, что это для тебя слишком сложно, — он старался не кричать. — Вранья и так сегодня было больше чем достаточно. Не лучше ли признаться, что ты не можешь ответить на этот вопрос? Неожиданно показалось, что мальчику стало плохо. Лицо его покрылось потом, взгляд за стеклами очков потускнел.

— Я могу ответить, — медленно произнес он, затем уже более энергично и решительно уточнил:

— Даже идиот мог бы с этим справиться. Я просто не думал, что вопрос относится к теме, вот и все.

Ханнант не поверил своим ушам, он решил, что не так понял мальчика.

— Ну, и какова же будет формула? — раздраженно спросил он.

— Она не нужна, — последовал ответ.

— Черт возьми, Гарри! Число Пи, помноженное на квадрат радиуса и длину, будет равняться объему содержимого. Вот и все, что тебе следует знать. Посмотри! — и он быстро написал формулу в учебнике.

Он вернул карандаш Гарри:

— Вот так. Затем большая часть уравнения сокращается сама по себе.

— Пустая трата времени, — произнес Гарри таким тоном, что Ханнант мгновенно понял, что дело здесь отнюдь не в непочтительности; даже голос, произнесший эти слова, совсем не был похож на голос Гарри Кифа. В нем звучала уверенность. На какое-то мгновение Ханнанту стало страшно. Что же происходит в этой голове, за стеклами этих очков? Что означает его отсутствующий взгляд?

— Объясни, что ты имеешь в виду, — потребовал Ханнант. — И сделай это как следует.

Гарри взглянул не на формулу, написанную учителем, а на рисунок.

— Ответ: три с половиной фута, — произнес он все с той же уверенностью в голосе.

Как и сказал Ханнант, учебник был новым, он не успел еще как следует его проработать. Но, глядя на Кифа, он готов был поклясться, что тот абсолютно прав. Что могло означать только одно...

— Ты вернулся в класс после прогулки на берег вместе с Коллинзом, — укорил он. — Я велел ему запереть класс, но, прежде чем он это сделал, ты залез в мой стол и подсмотрел ответ в “Ключах к учебнику”. Никогда бы не поверил, что ты способен на такое, Киф, но...

— Вы ошибаетесь, — прервал его Киф все Тем же безжизненным, лишенным эмоций, отчетливым голосом. Теперь уже он ткнул пальцем в рисунок. — Посмотрите сами. Для ответов на первые два вопроса формулы действительно были необходимы, а для этого — нет. Если диаметр равен 0.4, какова будет площадь поверхности? Здесь для решения требуется формула. Если площадь поверхности равна 0.4, какова длина радиуса? Здесь тоже требуется почти такая же формула, только составленная в обратном порядке. Но в данном случае...

— Диаметр корпуса в три раза больше диаметра наконечника. Следовательно, площадь окружности будет больше в девять раз. Трижды девять — двадцать семь. Объем содержимого корпуса в двадцать семь раз больше объема содержимого наконечника. Таким образом в корпусе и в наконечнике вместе взятых содержится двадцать восемь объемов наконечника. Длина наконечника — полтора дюйма. Двадцать восемь умножить на полтора равняется сорока двум. Сорок два дюйма равны трем с половиной футам, сэр...

Ханнант уставился на Кифа — лицо его при этом абсолютно ничего не выражало. Потом учитель уставился на рисунок в книге. В голове его все кружилось, а по спине прошел холодок, заставивший его поежиться. Какого черта?.. Ведь это он — учитель математики! Но ему нечего было возразить Кифу. Ответ на вопрос и в самом деле не требовал формулы. Здесь вообще не нужна была математика. Для того, кто хоть что-то смыслил в окружностях, достаточно было элементарных арифметических вычислений в уме. Для того, кто был способен увидеть за деревьями лес. И его ответ, конечно же, верен, он не может не быть верным! Если бы Ханнант немного подумал и отбросил мысль о формуле, он, несомненно, пришел бы к тому же решению. Но Киф нашел решение мгновенно! И его язвительное замечание было совершенно справедливым!

Ханнант понимал, что если бы он повел себя в этот момент не правильно, то потерял бы мальчика раз и навсегда. Он знал также, что если бы это случилось, то он оказался бы не единственным, кто понес утрату. У этого парня и в самом деле был ум, и он обладал... черт возьми, большим потенциалом! Однако, как бы велико ни было его смущение, Ханнанту, просто необходимо было восстановить свой авторитет.