Пару раз я глубоко вздохнул я немного подождал, приходя в себя, а затем медленно начал подниматься. В этот раз получилось. Опять подняв руки на уровень груди, я приблизился к своему противнику и, сделав левой рукой ложный замах в лицо, со всей силой правой врезал ему в живот, надеясь на то, что это заставит его согнуться от боли, подставляя мне своё лицо для удара. Но он остался неподвижен а когда я, ещё даже не осознав этого и продолжая задуманную комбинацию, отводил свою правую руку назад, готовясь к новому удару, ко мне молнией метнулся его кулак в перчатке. В голове взорвался фейерверк и только лишь через пару секунд пришло осознание того, что я, шатаясь как пьяный, пытаюсь сохранить равновесие, отступая назад.

Потом была ещё одна попытка, и ещё. Но юркий парень так и оставался недостижим, раз за разом нанося мне стремительные и легкие на вид, но тяжелой кувалдой выбивающие из меня сознание удары. С каждым из них я всё меньше понимал, где я и что делаю — передо мной маячило лишь лицо, до которого мне надо было добраться во что бы то ни стало.

Наконец настал миг, когда я уже не смог встать. Цепляясь за канаты, я смог себя поднять, но пол подо мной ходил ходуном, будто палуба судна, попавшего в ужасный шторм, и мне приходилось крепко держаться, чтобы не упасть. Но меня это уже не волновало и я продолжал высматривать противника, желая только одного — добраться до него и изо всех сил врезать по этому ненавистному неуловимому лицу, даже уже не понимая, зачем мне это надо.

Вот он, заметил я раздваивающуюся фигуру. Собирая все свои силы, я пристально вглядывался вперёд, а затем, подгадав момент когда меня качнуло в нужную сторону, изо всех сил оттолкнулся ногами, прыгая на противника в попытке подмять его под себя. Но ноги меня подвели и, стоило мне только отпустить канаты, как я грохнулся наземь. Ворочаясь, я заметил спасительную опору и, кое-как добравшись, вновь вцепился в канаты, поднимая себя наверх. Тяжело на них облокотившись, я огляделся в поисках врага, но заметил лишь спину уходящего парня.

— Эй, а ну стой!

Но он не обратил на меня никакого внимания. Я перевел взгляд на тренера. Посмотрев на меня несколько секунд тяжелым взглядом, он произнес

— Всё, иди. Деньги остаются у меня.

— Да срать мне на деньги! — взорвался я, — Я его достану!

— Всё, я сказал, — повысил он голос, — тренировка окончена.

И, немного помолчав, добавил

— Жду тебя в среду, в три часа.

Меня шатало, пришлось пошире расставить ноги чтобы не упасть, крепко вцепиться в канаты, лицо распухало и пульсировало болью, но на нем расплывалась широкая улыбка — я справился!

Бессильно опустившись на пол, я ещё с минуту посидел неподвижно, немного приходя в себя, а затем, всё ещё пошатываясь, начал спускаться с ринга. Подошел охранник и, обхватил мою руку чуть ниже плеча, стал придерживать, помогая мне сохранять равновесие.

— Молодец, уважаю, — одобрительно заметил он, чуть сжав руку.

Я ещё раньше, когда они начали называть меня на «вы» и «Виталием Владимировичем», попросил обращаться ко мне на «ты» и по имени. Может позже и привыкну, но пока ещё для меня так было проще.

Доведя меня до выхода, охранник поднес к губам скрытый в рукаве микрофон

— Коль, там всё чисто?

Выслушав ответ, он, всё так же меня придерживая, помог выйти из зала и дойти до машины.

— Что там у вас случилось? — спросил Николай, когда мы оказались в машине.

— Проверку на характер проходил, — отозвался Степан, мой недавний помощник.

Кинув на меня взгляд через зеркало заднего обзора, второй охранник одобрительно кивнул.

— Молодец, поздравляю. По тебе видно, что прошел. Куда, домой сейчас?

Я согласно кивнул — в таком состоянии только дома отлеживаться, приходя в себя.

Приехав, Степан проводил меня до квартиры, но теперь я уже шел сам, хоть в голове пока немного шумело, а мир вокруг меня иногда подрагивал. Охранник осмотрел комнату, а затем оставил меня одного, уйдя на кухню, а я без сил повалился на кровать. И как мне завтра идти на самбо? Да я теперь и в среду на бокс не знаю смогу ли пойти.

И тут, вспомнив картину всё так же продолжавшей метаться по клетке крысы, мимо которой мы только что прошли, мне пришла идея попробовать эликсиры. Жить буду — проверено на крысах. Общий принцип был ясен — темные смертельны, а все светлые и три верхних ряда безопасны. Во всяком случае в течении суток точно, но не думаю что это «набор отравителя», скорее какой-то общий набор на все случаи жизни — доказательством была уже сутки носящаяся без перерыва крыса. Да и та, которая замирала, хоть сейчас и пришла в себя, но осталась жива-здорова.

Как там в игрушках по магии? Красная — жизнь, а синяя — мана? Вот и попробую. И я потянулся за стоящим рядом саквояжем. Надо бы, кстати, с собой его носить, пришла мне в голову мысль — не хочу чтоб вернувшись, бывший владелец упер своё имущество у меня из квартиры в моё отсутствие. Вряд ли подобные вещи валяются на дороге, особенно та, неизвестно для чего предназначенная свеча. Наверняка попробует вернуть. Что ж, пусть попробует, но только через мой труп, ну а уж после этого всё начнется заново. Может это шепчет мне моя паранойя, но хуже не будет, так что прислушаюсь.

Но это потом, а пока попробую испытать на себе действия зелий. Надеюсь красная и правда жизнь. Я достал тот самый флакон, который уже испытал на крысе и, открыв его, сделал маленький глоток. Прислушался к ощущениям. Долгую секунду ничего не происходило, но затем внутри меня, в желудке, будто возник муравейник, беспрерывно исторгающий из себя тысячи мелких муравьёв, тут же стремящихся разбежаться по всему моему организму. Особенно много их устремилось к моему лицу и теперь они бегали по коже внутри меня, топчась по ней миллионами ножек. Миллионы их забрались в мой рот, будто щётками проходясь по моим зубам изнутри и снаружи. Ещё целая гроздь повисла на моем правом предплечье, беспрерывно бегая там с места на место, куда-то что-то за собой таская.

Подняв руку, я взглянул на зудящее от их возни место — шрам, оставшийся ещё с самого детства, когда я неудачно упал с дерева, исчезал на моих глазах. Длинная неровная уродливая полоса, уже долгие годы украшавшая мой предплечье, стремительно сужалась, а затем в самых узких местах начала исчезать без следа, оставляя от шрама лишь бледные островки, которые тоже истаивали подобно кускам масла на раскаленной сковороде. Ещё секунда — и кожа была совершенно чистой, а орда муравьев успокоилась и затихла.

Постепенно зудение во всём теле исчезало, и вскоре я почувствовал себя полностью здоровым — лицо не болело, в ушах не шумело, не подташнивало. Я чувствовал себя так хорошо, как никогда в жизни. Нигде не болело, не чесалось, не зудело — во мне осталась лишь здоровая усталость после тяжелой тренировки. Ошеломленный случившимся, я подошел к зеркалу и посмотрел на себя. Лицо было совершенно цело, будто меня и не молотили по нему совсем недавно. Зубы стали почти совершенно белыми, а кое-где начинавшие появляться черные пятнышки кариеса исчезли без следа. Полюбовавшись на результат, я решил продолжить эксперимент.