Закончив с протоколом осмотра места происшествия, дежурный следователь прокуратуры уехал, не забыв напомнить, чтобы оперативники известили его о возможных фигурантах по этому делу. Федор пообещал. Хотя какие тут фигуранты, когда как установили криминалисты, убийство произошло почти шесть часов назад. Это, примерно около двенадцати ночи. Еще положение усугублялось тем, что как раз в это время хлестал дождь. И в такую погоду, как говорится, хороший хозяин собаку не выгоняет. Надеяться на случайных свидетелей даже и не стоило. Кому охота связываться с милицией. Потом тебя же и затаскают. Грек злился и не удержался, чтобы не кольнуть майора.

– Вот чем обошелся твой жест доброй воли, – сказал он Федору, кивнув на мертвого авторитета. По мнению Грека, раскрыть это преступление им не удастся. Случай безнадежный. – А заперли бы его в камеру, и был бы жив. – Свое недовольство Грек выражал достаточно громко. И майору Туманову, это не понравилось.

– Ты еще иди начальству расскажи, – огрызнулся Федор, вместе с Ваняшиным осматривая содержимое карманов убитого. Версия о грабеже сразу отпала. Во внутреннем кармане пиджака лежал паспорт и восемь тысяч рублей. Да и на пальце левой руки осталась нетронутой золотая печатка. Получалось, что убийство заказное. Кое-что на этот счет могла разъяснить Ирина Зотова. Поэтому оперативники решили не тянуть, а поехать к ней. Заодно не мешало посмотреть, как она отреагирует на известие о смерти своего возлюбленного.

Грек долго давил пальцем на кнопку звонка. На площадке они стояли с Тумановым вдвоем. Ваняшин остался в машине, избежав нудного простаивания под дверями. Зотова, словно заранее узнав о приходе оперов, теперь не спешила им открывать. Но Грек проявил упорство.

Сначала опера услышали хрипатый лай собачонки. Потом шаги. Потом щелчки отпираемых замков. На двери их оказалось три.

На Туманова с Греком хозяйка квартиры уставилась удивленно. Видно не ожидала визита ментов. На этот счет голову ломать не пришлось. Скорее всего, она думала, что это Шарик. И потому на лице, удивление и недоумение. Она, как бы спрашивала, зачем вы здесь? И у обоих сразу появилась мысль, что, вероятно, Зотова еще не знает, о том, что ее любовник больше не придет и не утешит ее. Хотя, может, и утешать-то ее как раз и не стоит. Федор решил проверить. Потому что считал, что пока у них не достаточно оснований подозревать ее. Грек был иного мнения.

Белая пушистая болонка чуть не схватила Грека за ногу, стоило ему лишь переступить порог прихожей, и капитан, подпрыгнув, как резвый конек, завопил:

– Уберите вы эту заразу!

– Это не зараза. Это Чапа, – сердито сказала Зотова, поймав собачку, отправила ее в ванную. Но сделала это с большой неохотой. В гости милиционеров не приглашала. Сами пришли. А если этот усатый не понравился Чапе, значит, в нем есть, что-то такое. Лично Ирине, он тоже не понравился. Даже диво брало, как совпали их мнения.

– Для меня все собаки, заразы, – сказал Грек, входя в комнату, хотя Зотова вроде и не пригласила их с Тумановым войти. Только напрасно она рассчитывала на короткий разговор.

Заперев дверь ванны, откуда не замолкая, доносился хрипатый лай Чапы, женщина запахнулась в халат и, посмотрев на оперативников без всякой любезности, спросила:

– Слушаю вас?

Грек ехидно улыбнулся, рассматривая женщину. Теперь ее можно было рассмотреть, так сказать в естественном цвете, и этот цвет Греку не понравился. Лицо, заплывшее после сна. И на нем проступают морщины. И когда она отвернулась, Грек тихонько шепнул Туманову:

– Без макияжа она настоящая образина. Согласен?

Федор несильно толкнул капитана в бок, чтобы тот помолчал. Потом, когда Зотова предложила им пройти в комнату и сесть, сказал:

– Вы извините, что мы вот так с утра…

Зотова махнула рукой, чтобы майор не утруждал себя извинениями.

– Не стоит извиняться. Все равно почти всю ночь не спала.

Федор заметил в глазах женщины тревогу, которую она старалась не выказать оперативникам и потому не встречалась взглядом с ними. В комнате у нее был включен телевизор. По музыкальному каналу гоняли клипы и женщина, разговаривая с операми, как бы между делом, бросала взгляды на экран. Туманов понял, она не хочет, чтобы опера видели ее глаза. Подумал о том, что может и прав Грек и она в курсе того, что произошло с ее дорогим любовничком. Хотя почему дорогим? Судя по изобилию дорогих вещей в ее квартире, эта женщина просто так не отдаст то, что ей дорого. Значит, Шарик вовсе не был ей дорог. Чтобы убедиться в этом, следовало задать ей пару, тройку вопросов, которые Туманов специально приберег для этой мадам. А потом уже делать выводы, имеет ли какое-то отношение Зотова к смерти Шарова. Как ни печально сознавать, но тогда Грек действительно окажется прав. А пока… пока надо было на радость Греку, заставить Зотову хорошенько понервничать. И Федор задал ей, не самый главный, но довольно неприятный вопрос, который вызвал у женщины некоторое смятение.

– Скажите, Ирина Витальевна, вы любите Шарова? – спросил майор. Знал, на что давить. Женщина никогда не отдаст на растерзание любимого человека. Собой пожертвует, но не отдаст. А потом, в этом возрасте, одиночки навроде Зотовой зачастую обделены любовью. Теперь стоило проверить ее чувства. И Федор набрался терпения ждать. Торопить ее с ответом не имело смысла. Другое дело, откровенность. Она может соврать. Может не соврать. Но когда они дойдут до главного, тут и выяснится, насколько она была откровенна, отвечая.

Для начала Зотова метнула на Туманова неприятный взгляд, осуждая, что майор лезет в душу да еще при усатом капитане.

А усатый капитан сидел в кресле, положив ногу на ногу, выставив на всеобщее обозрение рваный мысок старого ботинка, который он промазал клеем. Причем, сделал это довольно неаккуратно, перемазав клеем ботинок с боку. Со стороны могло показаться, что капитан где-то наступил на сопли и, не оттерев ботинок, так и проперся по дорогому ковру в квартире Зотовой. Время от времени, она поглядывала на этот ботинок мента, вот, как сейчас. Но Греку было хоть бы что. Он развалился в удобном кресле и таращился в телевизор на клипы и без стеснения покачивал этим ботинком перед заместительницей директора ювелирного магазина. Казалось, что все происходящее в этой комнате, усатого капитана не касается ни одним боком, и зашел он сюда только лишь для того, чтобы насладиться мельканием полуобнаженных девиц под заводную музыку. Хотя несколько минут назад, когда они поднимались по лестнице, усатый Грек изо всех сил пытался убедить Туманова в причастности Зотовой не только к смерти Романовского, но и Шарова.

Федор покосился на молчавшего усача и тихонечко вздохнул, вот дал бог помощничка. Потом встретился взглядом с Зотовой, давая понять, что готов ее выслушать. И глядя в ее глаза, он так и не понял, чего в них больше, тревоги или все-таки грусти. Понимая, что майор ждет от нее ответа, она невесело улыбнулась.

– Неужели я похожа на девчонку, которая переживает романтический возраст? – спросила она, и сама же ответила, отрицательно покачав головой: – Нет. В моем возрасте, даже мужчину уже подбираешь по расчету. А Сергей… он умеет приласкать женщину. Внешне грубый, он всегда ведет себя достаточно корректно с женщиной. – Она хмыкнула, как бы припоминая, что еще сказать про него, но тут же посчитала, что сказано достаточно и решила закончить свой ответ одной фразой: – А что еще надо такой, в общем-то, достаточно обеспеченной женщине, как я?