— Знаешь, я много читаю детективов, и вот что я тебе скажу. Обычно, когда складывается такая ситуация и следствие заходит в тупик именно по той причине, что убит человек, который ну никому не мог перейти дорогу, то есть как бы нет мотива, развязка всегда одинакова — этот тихий, скромный и как бы никому не мешающий человек на самом деле просто в один непрекрасный для него момент оказался не в том месте и не в то время.

— Свидетель?!

— Вот именно. Шел себе твой Сыров по улице, никого не трогал, а в это время кто-то кого-то убивал или кого-то сбил на машине, а Сыров увидел и, возможно, запомнил номер машины. Или вообще в машине сидел кто-то знакомый, а потому Сыров точно мог быть ему опасен, этому преступнику…

— Ясно, — перебила ее Татьяна, не очень-то привыкшая вникать в подробности происходящего, когда дело не касалось ее лично. К тому же, в отличие от Лиды, Татьяна вообще мало читала и в последнее время увлеклась компьютерными играми — все свободное время, тщательно скрывая эту свою манию, проводила за компьютером. — Клубнику хочешь?

— Своя?

— Нет, я уничтожила всю свою клубнику на даче. Надоело, знаешь! Оставила только малину и укроп. Мой посеял газонную траву, мы купили газонокосилку и теперь ездим на дачу только отдыхать. Хватит уже, напахались… Не хочу, чтобы у моих детей, как и у меня в детстве, было отвращение к даче…

В это время Татьяна оказалась возле окна, где на подоконнике стояла миска со вчерашней подвяленной темно-красной клубникой. Она взяла миску в руки и хотела было уже отойти от окна, как что-то привлекло ее внимание. Она задержалась, затем и вовсе схватила бинокль, которым пользовалась довольно часто, если ее интересовало нечто происходящее на улице или в окнах противоположного дома, и навела его вниз, на двор.

— Увидела чего? — поинтересовалась Лида, которая тоже встала и подошла к окну.

— Тсс… — прошептала Татьяна, словно ее могли услышать снизу. — Смотри, видишь девушку? Она приближается к подъезду… Это она.

— Кто она?

— Его девушка. Сырова! Она к нему приходила. Художница! Надо же — идет к нему! Точно не знает, что он умер. Надо дождаться ее, рассказать ей все, как есть. А сейчас — срочно звонить следователю, Левину! Господи, и куда же я подевала его визитку?!

Татьяна метнулась в прихожую и вернулась оттуда сияющая.

— Позвонить-то я ему сейчас позвоню, но как задержать эту девицу? Алло? — Она напряглась, даже спину выпрямила, подобралась вся, выставив грудь вперед, обращаясь к невидимому собеседнику — следователю Левину. — Игорь Борисович, это Татьяна, соседка покойного Саши Сырова. Узнали меня? Здравствуйте! Я чего звоню-то? Сейчас к нам на лифте поднимается та девушка, о которой я вам говорила. Художница! Я ее в бинокль увидела, это точно она, вошла в наш подъезд. Если хотите, я ее разговорю, задержу… Хорошо, все поняла. Жду, Игорь Борисович!

Она выключила телефон, улыбнулась подруге, внимательно и с какой-то даже завистью наблюдавшей за ней (в ее-то тихой и блеклой жизни никаких событий в последние пять-десять лет вообще не наблюдалось), и произнесла с чувством:

— Сказал, что летит! Что надеется на меня! Вот такие дела. Ну, ладно, Лидуся, ты тут посиди, подожди меня, если получится, я затащу эту девицу к себе, ну, под предлогом, что мне нужно сказать ей что-то важное, понимаешь? Заодно и ты ее увидишь. Поговорим, задержим… А уж если будет порываться уйти, я найду что ей сказать… Все, слышишь? Двери лифта открылись…

Татьяна бросилась к двери, и Лида тотчас услышала ее голос, значит, она уже встретилась с девушкой. А буквально через минуту Татьяна вернулась уже не одна, с ней была высокая, с бледным лицом и распущенными каштановыми волосами девушка в джинсах и белой батистовой рубашке.

— Вот, садитесь… Вы уж извините, что я вас буквально затащила к себе, но у меня к вам есть один разговор. Не стойте, садитесь, говорю! Вот так. — Татьяна села напротив девушки, вздохнула и начала «задерживать» ее. — Вы ведь к Саше пришли?

— Ну да, а что? — Девушка не казалась очень уж нервной.

— А то, что его нет!

— Ну, нет так нет! Вы как-то странно мне все это говорите… — Девушка заозиралась по сторонам.

— Убили вашего Сашу, вот! — торжественно объявила Татьяна. — Вот поэтому-то я пригласила вас, моя дорогая, к себе. Подумала, а вдруг вам станет плохо…

— Кого убили? Как? Сашу? — Девушка как-то близоруко-задумчиво сощурила глаза и подняла плечи, словно собираясь задать еще тысячу вопросов.

— Вас как зовут-то? — продолжала работать на Левина Татьяна. А вдруг эта длинноногая особа сейчас вскинется и убежит быстрее лани? Что она скажет тогда «прилетевшему» Левину?

— Надя, — ответила та. — Расскажите, пожалуйста, что произошло… Что-то до меня не доходит… Сашу убили? Может, убили какого-нибудь другого Сашу?

— Саша Сыров — мой сосед. Вот его и убили. Причем убили как-то страшно и давно… Его труп несколько дней пролежал под кроватью, и если бы не приход его сестры Кати, то он так и оставался бы там, под кроватью…

— Вы были там? — Надя округлившимися от ужаса глазами смотрела на Татьяну.

— Нет, не была, но соседи рассказывали.

— А может, это не он? — Надя замотала головой, словно все еще не веря услышанному.

— Он это, Надя, он. А он вам кем приходился, женихом?

— Да нет, никаким женихом он не был, мы были с ним друзьями… Он был хорошим человеком, мягким, добрым… Помогал мне… И деньгами, и вообще… Работу искал… Нет, этого не может быть.

— А вы знаете, что вас ищут?

— Меня? Кто?

— Органы, вот кто. Сейчас, к примеру, приедет следователь прокуратуры, Игорь Борисович Левин. Так что вы должны подготовиться к допросу.

— К допросу? Но почему именно к допросу? Как-то странно все это… А откуда он знает, что я здесь? Вы, что ли, позвонили? — она состроила презрительную мину. — Ну, понятно-понятно.

И она отвернулась от Татьяны с равнодушным видом. Лида, наблюдавшая эту сцену, почувствовала себя неловко, словно и она тоже была причастна ко всему этому спектаклю. Нет, она бы не смогла вот так повести себя с незнакомым человеком. В душе она считала, что Татьяна повела себя незаслуженно жестко с девушкой. Во-первых, она не имела права расспрашивать ее, кем ей приходился Саша, поскольку Надя не обязана ей отвечать, тем более что только она сама могла бы определить, какие на самом деле отношения были между ней и Сыровым. Во-вторых, в случае если Саша был ей близким и дорогим человеком, то та манера, в какой Наде была преподнесена трагическая весть, была вообще недопустима и могла вызвать у девушки обморок.

— Что же это вы, — разошлась Татьяна, войдя в роль обвинителя и уже не в силах остановиться, — говорите, что Саша был вашим другом, а сами даже и не заметили, что он пропал? Ладно, сейчас вот следователь приедет, он во всем разберется…