— Почему именно я? — спросил Тони.

— Тебя здесь ещё никто не видел, а новых работников в отделении никогда не бывает, так что никому и в голову не придёт, что это подстроено.

— Зачем тебе это?

— Это наша традиция. Если её нарушить, то смысл нашей дружбы будет потерян.

Тони слегка усмехнулся. Я обратилась к нему, потому что знала, что он согласится. И даже не потому, что ему нечем заняться вечером в пятницу или ему не хватало общения в нашем городе, а потому, что за эти недели, что он работал с моим отцом в одном кабинете, я слегка подружилась с ним. Нет, мы ни разу не говорили, но порой, когда отец начинал отсчитывать меня, я смотрела на Тони и видела, как он слегка улыбается, или же, когда отец пытался шутить или говорил глупые вещи, мы пересекались с Тони взглядами и вместе, без слов, кривили улыбку на лице, будто бы общаясь друг с другом, только мимикой. Он мог бы быть и другого мнения, но я начала считать, что наши отношения дошли до того уровня, когда я могу обратиться к нему за помощью.

— И ты думаешь, мне будет интересно на школьной вечеринке? — спросил он.

— Да, — наперекор ему ответила я. — Это лучше, чем сидеть целый день в компании моего папы.

Папа прокашлялся, давая мне понять, что я говорю много лишнего.

— Я не прошу провести весь вечер с нами, я лишь хочу, чтобы ты помог устроить мне розыгрыш, а потом можешь уехать. Это займёт минут десять, не более, — обратилась я к Тони.

— Нет, — вместо него ответил папа. — Придумай другую шутку.

— Вообще, — вставил своё слово Тони. — Мне не сложно.

— Ты ведь сможешь сыграть злобного копа? — уточнила я.

— В школе я посещал актёрский кружок, был не самым худшим учеником. Хотел было даже стать актёром.

— А почему выбрал это? — обвела я взглядом полицейский кабинет и в особенности, сидящего рядом отца.

— Шансов, что я стану актёром, почти не было, так что пришлось выбрать другую работу, более реальную.

— Тони Райт, — строго приказал мой отец, — нам всё равно, какие кружки ты посещали в детстве. Сейчас ты должен сказать: «Нет» этой девчонке и отправить её домой.

— Ну нет, — возразила я. — Ты не можешь решать за других людей. То, что ты босс не даёт тебе права командовать и личной жизнью своих сотрудников.

— Я ещё раз повторяю, Изабелла, придумай другой розыгрыш.

— А может, ты и придумаешь?

За секунду лицо отца исказилось, все мысли направились у него, на, казалось бы, самую сложную задачу в его жизни — придумать розыгрыш.

— Я придумаю, — начал тянуть он время. — Порой в юности я тоже устраивал такие розыгрыши.

— Кто? Ты? — изобразила я самое недоверчиво лицо в своей жизни.

— Знаешь, как я разыграл своего товарища на предпоследнем году обучения?

— Ну и как же? Сказал ему, что у него спина белая?

— Я сделал вид, будто бы забыл про его день рождения. Ты тоже можешь так сделать. Представляешь, заходишь ты такая к Эрике, удивлённо оглядываешься по сторонам и спрашиваешь, а в честь чего она устроила вечеринку?

Мы с Тони снова посмотрели друг на друга. Я видела, как он пытается не засмеяться, и точно такое же выражение моего лица создавало ему ещё большую трудность держаться перед начальником.

— Ну так что, Тони, — обратилась я к нему, — заедешь за мной в семь вечера?

***

И правда, ровно в семь часов, когда на улице уже было темно, как ночью, полицейская машина, которую отец специально выдал Тони, чтобы он мог общаться с ним по рации, стояла возле нашего дома.

— Значит, это и есть новый папин коллега? — обратилась ко мне мама.

— Да, его зовут Тони Райт.

— Он выглядит хорошо.

Мама незаметно посмотрела в окно, прикрываясь шторкой, чтобы Тони не заметил её. Стоял он метрах в семи от неё, но она разглядела его полностью. В свои тридцать девять лет она обладает прекрасным зрением, которое не передалось по наследству ни мне, ни Брэдли. Зачастую она любит говорить, что полезные овощи и фрукты помогли ей сохранить все сто процентов зрения, но на самом деле ей просто повезло с генами, глаза моей бабушки тоже никогда не давали сбой, она и сейчас, в шестьдесят пять видит лучше меня с братом.

— То, что он заезжает за тобой не стоит рассматривать, как свидание? — уточнила у меня мама.

— Нет, конечно, — отмахнулась я. — Если это было бы так, то мой отец давно бы уже закрыл его за решёткой.

Она засмеялась, снова выглядывая из окна.

— Я пошла, — сказала я, докрашивая правый глаз.

— Будь осторожна, — сказала мама. Теперь каждое утро, уходя в школу, я слышала эту фразу. Все дети Тенебриса слышали её, но лишь малость придавали значение.

— Электрошокер взяла?

— Да, он здесь, — я загнула чёрную кофту, показывая небольшое устройство, торчащее из тёмно-бардовых джинс.

— Отлично.

Мама поцеловала меня и открыла мне двери. Так теперь было всегда; обычное утро превращалось в проводы меня в школу, будто бы я уходила в армию. Я вышла на крыльцо и про себя заметила, что на улице довольно тепло, и возможно, я зря надела тёплую кофту, которую обычно носила зимой, когда холодный ветер пробирался в дом сквозь неутеплённые окна. Я забралась на переднее сиденье полицейской машины, где Тони, должно быть, уже заждался меня.

— Привет, — сказала я. Он кивком поприветствовал меня и завёл машину.

— Давай так, — сказала я, пока мы ехали. — Я зайду в дом, а минут через семь придёшь ты.

— Мне нужно будет показать удостоверение?

— Конечно, только смотри, чтобы она не увидела графу, где написано Тенебрис.

— Ладно, — кивнул он.

— Спасибо, что помогаешь мне, с меня шоколадка.

— Я не ем сладкое, — усмехнулся он.

— Серьёзно?

— Мне ничего не нужно.

— Я всё равно найду способ отблагодарить тебя, — улыбнулась я и снова попросила его завернуть за угол.

— Как ты разыгрывала её в прошлом году?

— В прошлом году мы вместе с друзьями записали ей шуточное поздравление, которое потом транслировали по городскому радио, — улыбнулась я. — Мы сказали, что разыскивается Эрика Хьюз за то, что она слишком стильно одевается. В прошлом году мой розыгрыш был лучше.

— А зачем это вообще? — спросил Тони.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Мне нравится устраивать что-то интересное.

— Ты, то есть, бунтарка?

— Не-ет, — протянула я. — Я просто люблю веселье.

Отец говорит, что розыгрыши — это типичный пример того, что я застряла в детстве и не желаю вылазить оттуда. Иногда мне кажется, что он прав. Иногда мне тоже кажется, что