– Пропал Кьюбит. – объяснил лорд. – Надо обыскать окрестности. Всем взять фонари и оружие. Скажите Рампа, пусть проводники тоже примут участие, если экспедиция вернется, они получат только задаток.

На этот раз Карриган распоряжался еще более толково, чем в случае с Айзеком, но у меня сразу возникло ощущение, что все наши усилия бесплодны, и он об этом знает. Часа два мы лазили по долине, и я раз двадцать спускался и поднимался по тому самому склону, на котором вечером геройствовал Лабриман. Никаких следов бегства или исчезновения Кьюбита, как и следовало ожидать, обнаружено не было. Усталые и подавленные мы собрались у давно прогоревшего костра и молча смотрели друг на друга.

По моему мнению, именно в этот момент и должен был наступить перелом во всеобщей равнодушной дурости, заставляющей членов экспедиции, оставшихся в живых, внутренне желать продолжения путешествия, когда наши спутники исчезали один за другим.

– Рации у нас нет. – коротко сказал лорд. – По словам господина Рампа, мы сейчас вот здесь, – и он ткнул сухим пальцем с желтым отполированным ногтем в карту. – Чтобы вернуться в Катманду нам потребуется не меньше недели, но есть более короткий путь.

Все с удивлением уставились на лорда.

– Господин Германн уверяет нас, что всего в трех днях пути отсюда находится знаменитый монастырь Паданг, где наверняка есть средства связи с внешним миром.

"Это не обязательно", – подумал я.

– А сами-то вы там были? – неожиданно поднял голос до сих пор молчавший Томсон.

Все с изумлением повернулись к нему, как будто не предполагали, что сержант умеет разговаривать.

– Я спрашиваю, сами-то вы там были? – повторил он.

– Нет, – нерешительно отозвался Ярослав Всеволодович, – меня допустили только в дом для паломников: у нижних ворот. Видите ли, это бонпоистская обитель…

Хайдеггер тихо присвистнул.

– Не вижу разницы. – прервал русского лорд. – Другие предложения есть?

Я снова, как и день назад, с надеждой воззрился на Шлиссенджера, именно от него ожидая хоть какой-нибудь реакции. Но Эйб молчал.

Мне казалось, что все вокруг словно вступили в безмолвный заговор, стараясь не замечать вопиющего несоответствия своего поведения и окружающей реальности. Пропало двое! Двое! Уверения, что из Паданга легче связаться с внешним миром, представлялись мне ложью, которую не очень-то и пытались скрыть. Словно всех заботило только видимое соблюдение формальной логики наших поступков, а не их внутренняя суть.

Меня поразило, как легко эти люди, еще вчера поставившие условием пребывания Германнов в лагере полное разоружение, без лишних вопросов решили положиться на слова подозрительного русского. Словно его предложение идти в Паданг оказалось как нельзя кстати.

А собственно предлагал ли Германн идти в Паданг? Этот вопрос мелькнул у меня в голове, когда я слушал четкие лаконичные рассуждения лорда. Ярослав Всеволодович, видимо, просто упомянул о монастыре, куда его самого оказывается вовсе не пустили, а вчера-то было разговоров! Сэр Генри буквально схватил русского за язык, приписав ему инициативу по смене маршрута экспедиции, к которой Германн даже не принадлежал.

Исчезновение Кьюбита произвело на нас самое деморализующее впечатление. Все сгрудились у костра и напряженно молчали. Даже мадам Германн прекратила вальяжно прогуливаться по лагерю и тихонько сидела рядом с мужем. Разговаривать продолжали только проводники, и с каждой минутой их голоса становились все громче. Наконец, кто-то закричал. Этого лорд Карриган выдержать уже не мог.

– Рампа! Успокойте своих людей. – рявкнул он.

От группы тибетцев отделился Хайдеггер, за ним Тохто и один из погонщиков мулов по имени Девсандюп. Рампа поклонился и сказал:

– Извините, мистер Карриган, но мои люди говорят, что этой ночью нельзя спать, потому что придут дзу-те и унесут оставшихся.

– Каких оставшихся? – брезгливо спросил лорд.

Хайдеггер развел руками.

– Всех оставшихся. Девсандюп говорит, что мистера Степлтона и мистера Кьюбита унесли дзу-те… Мне кажется, он прав.

– Какие еще дзу-те? Что вы несете? – раздражению Карригана не было предела.

– Снежные люди, стражи заповедной страны. – негромко проговорил Ярослав Всеволодович, пошевеливая в костре тугайным прутиком. – Тибетцы верят, что где-то здесь находится граница заколдованной страны Великих Махатм, откуда придет грядущий Будда. Ее охраняют отвратительные дзу-те, похожие на огромных обезьян. Того, кто переходит заветный рубеж, дзу-те уносят в таинственные пещеры Агарти. – Ярослав Всеволодович раскраснелся, борода его топорщилась. Было видно, что собственная осведомленность воодушевляет его.

– Ну и что же теперь делать? Посоветуйте-ка? – голос Карригана преисполнился сарказма. Вместо Германна ответил Хайдеггер.

– Не спать. Поставить посты. Стрелять в приближающихся к лагерю.

Его решительный, почти властный тон, как мне показалось, сильно удивил лорда.

– Завтра луна пойдет на убыль, – Рампа поднял руку к небу, – и сила дзу-те тоже будет убывать.

– После полнолуния дау-те уходят под землю. – добавил. Тохто дрожащим голосом.

Карриган с минуту смотрел на них, словно что-то решая про себя, а потом подозвал Лабримана и доктора Бауэра. Отойдя в сторону, они посовещались пару минут, затем снова вернулись к костру.

– Господа! – откашлявшись, доктор Бауэр обратился к нам с таким же видом, с каким обычно вещал с кафедры. – Лорд Карриган считает, что мы должны прислушаться к мнению местных жителей. Я целиком с ним согласен. Даже чисто гипотетически возможность существования в этом районе мира гигантских обезьян заставляет быть более бдительными…

– Достаточно, доктор. – Карриган прервал Бауэра и сердито посмотрел на ухмылявшегося Шлиссенджера. – Я думаю, что против дополнительных предосторожностей не будут возражать, даже господа скептики.

Все промолчали.

Доктор Бауэр и Лабриман деятельно принялись распределять посты.

– Самых надежных солдат, – иронически заметил Карриган, – мы пошлем вон к той скале, где тропа поднимается к нам от зарослей кустарника. Мне кажется, что мистер Шлиссенджер вполне способен выполнить подобное задание.

– Да уж, здесь большого ума не надо. – в тон Карригану ответил Эйб.

Лорд усмехнулся:

– Добыть живого йети – большая удача для ученого. Томсон и Кларк вам помогут. И вы тоже. – Старик ткнул пальцем в мою сторону.

Я повернулся и полез в палатку. Меня раздражала нелепость ситуации: как могли взрослые, образованные люди поверить в эту нелепую историю? Даже профессор Бауэр, чей крайний скептицизм был известен мне, как никому другому! Сколько раз он проявлял его в отношении куда менее сенсационных сообщений. А здесь почти с ходу поддержать невежественных тибетцев и Хайдеггера, человека, мягко говоря, странного. Засунув пистолет под брючный ремень, я вышел. У палатки стояли Бауэр и Рампа, тихо переговариваясь по-немецки.