утро мы вновь отправились с Кабаном охотиться на птицу. Из двадцати метаний копья, в цель я попал только один раз и то это была очень жирная утка. На ужин у меня было всего одно сердце. В лагере надо мной уже смеялись, что за два дня я убил медведя, кабана и волка, а какую-то ничтожную птицу поймать не могу.

На следующий день мы вновь пошли к берегу, но сегодня вообще ничего. Я чувствовал, что лишь порчу охоту Кабану. Но пока я не сдохну, или не стану охотником, из леса мы не выйдем.

Шёл уже четвёртый день охоты на птицу. Кабан упростил для меня задачу, он объяснил какую траву едят куропатки, а какую рябчики, я раскидал эту траву на берегу и ждал. К вечеру мне таки и удалось подбить одного рябчика. За это время Кабан набил пять уток. Дальше у него просто не было стрел, и он не хотел портить мне малину на поляне.

На пятый день уже заканчивалось мясо, потому что всё что следовало сохранить, унесли в погреб. А медведь закончился. С утра я уже ел вчерашнего рябчика. Сегодня должен был хоть что-то поймать. В итоге я раскидал приманку на куропатку и ждал. Пока я ждал, я только и мечтал о том, когда наконец-то буду охотиться на волков, а не на этих дурацких птиц. Они мне осточертели. Но я убил только утку в середине дня и всё.

И только на шестой день я прямо с утра убил эту грёбаную куропатку!

– Поздравляю! На конец-то ты это сделал. С какой? С сотой попытки? Да ладно, с луком бы ты и за день справился, ничего страшного. Забирай её и пошли в лагерь.

Как только мы пришли в лагерь, и я показал эту куропатку, то все просто торжествовали. Все только и мечтали о том, чтобы вернуться в хижину и предаться выпивке и дури. А из-за меня мы провели на охоте вместо четырёх дней, целых девять. С учётом того что нужно было возвращаться, мы пробыли на охоте одиннадцать дней. Одиннадцать долгих и весёлых дней. Моя рука уже почти зажила. На ней была куча шрамов от клыков, которые теперь висели у меня на шее, но она была в порядке.

Когда я освежевал куропатку, то решил пошутить.

– Эй парни, тут сердца нет…

– Да пошёл ты на хуй! – Выкрикнул Койот, а остальные посмеялись над его злостью.

– Ладно, ладно, вот оно.

Я вынул сердце и съел его. Своё последнее сердце. Медведь подошёл и обнял меня одной рукой.

– Ну что, Волк, вот ты и поймал всю дичь. Ладно, не всю. Но если с птицей ты мучился шесть дней, то хомячков и мышей ты до старости тут ловить будешь. Хотя мы ловили. Ладно, поздравляю тебя! В рядах охотников появился один достойный Волк!

Он наклонил меня и потёр кулаком мою голову. Все торжествовали. Но выдвигаться к дому мы должны были только утром.

А пока мы веселились, дрались, боролись, ели всё что только можно, для того, чтобы не тащить это в поселение. И я ел, после того, как я съел свою куропатку, я накинулся на кабаний окорок и съел его весь. Я этого ждал девять дней, этого момента, когда смогу есть всё, что угодно.

Но зато теперь я познал с каким трудом добывается настоящая еда. Как это тяжело. С какими рисками это связано. Порой ради еды и одежды нужно пролить кучу крови, а порой нужно только терпение, каменное терпение. Я чувствовал насколько я стал сильнее. Удерживать медведя на палке, прыгать с кабаном, драться с волком, метать копьё из раза в раз, аккуратно передвигаться на кончиках пальцев, чтобы не испортить животные тропы, выслеживать дичь по следам, ну то есть до того момента, пока не начнёшь охоту на неё, разбираться в разных травах, плести верёвки, обрабатывать мясо, делать оружие своими руками… Чёрт, да за эти одиннадцать дней я научился куда большему, чем за полгода в поселении. И это меня охренено радовало.

12

Как только мы вернулись в хижину, то началась легендарная попойка. Мы опустошили два бочонка медовухи и отправились в баню. После чего зажарили кабана и накурились. После ужина мы устроили бои без правил. Никакого турнира, просто бои. Медовуха не переставала течь, а трубка не гасла этим вечером. Мы веселились. Мы отмечали то, что я стал охотником.

Ночью мы не ложились спать, мы просто падали и засыпали в своей моче и блевотине. На утро мы закинулись грибами и залили всё это ягодной настойкой. Веселье продолжалось. Бои не прекращались, а на костре постоянно что-то готовилось. Трава заканчивалась, так что мы перешли на табак. Вепрь с перепоя перепутал дерево с Койотом и напал на него, но ударился головой и рухнул. Лис приносил свежую дичь. Ближе к вечеру мы снова отправились в баню. Странно что мы после неё вообще выжили, но мы ещё и продолжили пить.

И только к воскресенью мы пошли в поселение, посмотреть, что там происходит. За время нашего отсутствия ничего интересного там не произошло. Разве что появился один новичок. Так что мы просто продолжили пить там и веселиться. Кабан разнёс какой-то склад, но это произошло случайно. Никто и слова не сказал по этому поводу. И пятерых охотников боялось всё поселение, а теперь нас было шестеро.

Мои старые знакомые с ужасом смотрели на меня. На шкуры, в которые я был одет, на первые шрамы. Они пророчили мне смерть, а я вернулся с охоты, на которой побеждал опаснейших из животных. Было весело смотреть на них.

И так как мы приносили мясо в поселение, то все чувствовали от нас зависимость и только они нам были не нужны. Мы отдали им то, что не хотели есть сами. Мы били сыты, довольны, веселы, а они думали о том, как выжить. Это было забавно. Ведь нас разделял всего километр ходьбы, а мы были такими разными с ними. Словно небо и земля. Мы даже не думали о сохранении огня и постоянно тушили за его за собой, потому что умели разводить его в лесу за пару мгновений, а эти люди тряслись за него. Мы ничего не выращивали и ели как боги, а они с утра до вечера горбатились в огородах. Мы даже пили медовуху, пока они давились своим чаем. А пока они строили свои жилища, мы веселились, потому