— Он покажет, — кивнула я на Капустина и вернулась ко входу в гостиницу.

Чижов с Пряжкиным скучали возле крыльца. Друг на друга они старались не смотреть. Мое появление они встретили с облегчением.

— Сейчас подъедет машина, — коротко сообщила я. — Пряжкин зайдет в вестибюль. Вернется он, думаю, в сопровождении этого типа. Мы с вами, Чижов, его здесь встречаем и сажаем в транспорт.

Чижов кивнул.

— Я не хочу туда идти, — неожиданно заупрямился Пряжкин.

— У вас нет выбора, — заметила я.

Пряжкин обреченно посмотрел на меня и поплелся в гостиницу. Когда он открывал тяжелую дверь, из-за угла, фырча и дребезжа, выкатился самосвал. Ослепив нас светом фар, он затормозил возле самого крыльца. Детина, дремавший в вестибюле, встревоженно поднял голову.

Унылая фигура в голубом плаще на этот раз не заинтересовала бандита. Он попытался изнутри через стекло рассмотреть подъехавший автомобиль, но это ему не удалось. Торопливым шагом, переваливаясь на ходу, как моряк, он направился к дверям. Пряжкин, оставшийся без внимания, растерянно топтался у порога.

Я кивнула Чижову, и мы быстро взбежали по ступенькам. Едва дверь отворилась и коренастая накачанная фигура возникла на пороге, я нанесла парню концом зонта разящий удар в пах. Признаюсь, у меня было искушение нажать перед этим потайную кнопку, но я все-таки удержалась.

Едва громила с негромким стоном наклонился, я ухватила его за воротник и, придав ускорение, сбросила со ступенек прямо на молниеносный кулак Чижова.

Все было кончено в одно мгновение. Грозный качок лежал на асфальте, бессильно раскинув толстые ноги в широченных штанах и грязных адидасовских кроссовках. Я быстро обыскала его. Под мышкой у парня, как водится, обнаружилась кобура с пистолетом Макарова и запасная обойма. Я разрядила пистолет и забросила обе обоймы подальше в кусты.

Из кабины самосвала одновременно выскочили Леснов и Капустин. Шофер, взлохмаченный и угрюмый, подошел ближе и, сунув руки в карманы ватника, скептически посмотрел на лежащее у его ног тело.

— И куда же я его повезу? — неприязненно спросил он. — Он меня двумя пальцами задушит. Не, не повезу я его!

Я расстегнула брючный ремень отморозка и выдернула его из петель. Надежно связав ремнем запястья качка, я обернулась к Леснову:

— А теперь повезешь?

Он замялся и оглядел наши напряженные лица.

— Ноги бы еще… — неуверенно произнес он.

— Да как ты его тогда из кабины-то вытащишь! — рассердился Чижов. — У тебя пупок развяжется! А так он сам выпрыгнет — милое дело!

Леснов колебался.

— Добавить бы надо! — сказал он просительно. — За вредность…

— Дайте ему еще сотню, Капустин! И пусть проваливает!

Капустин скрипнул зубами и полез за бумажником. Получив сотню, шофер немного успокоился и даже принял участие в погрузке безжизненного тела. Мы усадили парня на сиденье и захлопнули дверцу.

— До окраины! — предупредила я Леснова. — А то — гляди у меня!

— Не сомневайтесь! — успокоил меня водитель.

Отморозок все еще был без сознания, и Леснов почувствовал себя гораздо увереннее.

— Ну и ударчик у вас, Чижов! — с уважением заметила я. — Неужели после семьдесят девятого никаких медалей?

— Да, сила удара у меня есть, — скромно ответил Чижов. — Но в нашем деле скорость реакции нужна. А новая поросль подоспела — прыткие ребята, юркие… Оттеснили…

Заглушив его слова, заревел мотор самосвала, и Леснов погнал свою грохочущую колесницу прочь, торопясь побыстрее достичь вожделенной окраины.

— Пойдемте вселяться! — нетерпеливо сказал Капустин. — Я надеюсь, нас там больше никто не караулит?

Мы поднялись по ступенькам и вошли в холл. Дежурная администраторша с миловидным заспанным лицом и с белым перышком от подушки, нечаянно застрявшим в ее каштановых волосах, вяло препиралась с облокотившимся о стойку Пряжкиным.

— Меня не хотят вселять, — сообщил Пряжкин.

— Меня это не удивляет, — сказала я и поинтересовалась у администраторши: — Но нас-то вы, думаю, не откажетесь разместить?

Она подозрительно посмотрела на нас и, борясь с зевотой, сказала:

— Порядочные люди днем поселяются!

Ее представление о порядочных людях, оказывается, во многом совпадало с моим. Однако Капустин придерживался другого мнения. Когда в поле его зрения не было бойцов криминального фронта, привычные амбиции немедленно оживали в нем. Вот и теперь, властным и нетерпеливым жестом выложив на стойку документы, он категорически заявил:

— Для нас должны быть забронированы номера. Потрудитесь, уважаемая, оформить нас побыстрее… И потом, имейте в виду, что в шесть часов ко мне по делам службы должен прийти человек — проводите его в мой номер, договорились?

Дежурная лениво раскрыла его паспорт, полистала и юмористически заметила, что господина Капустина ищут уже с вечера.

— Их тут была целая толпа, — сказала она. — Которые вами интересуются. Страшные с виду такие. Не местные, видать. Но ничего, вели себя тихо. Двое в двадцать пятый заселились, а остальные попросили разрешения здесь посидеть… Вы их еще не видели?

Капустин недовольно тряхнул головой:

— Повторяю, уважаемая, ко мне должен прийти один человек. Один! Вовсе не страшный. Обыкновенный приличный человек. Он спросит мою фамилию, а вы назовете мой номер. Никто больше в этом городе не имеет ко мне ни малейшего отношения! Попрошу это запомнить.

Он говорил чересчур раздраженным тоном, явно недовольный собой. Не сомневаюсь, что в его багаже был загодя припасен подарок для администратора, и вообще сценарий этого разговора должен был быть совершенно иным. Но теперь все пошло прахом, и Анатолий Витальич был раздосадован до крайности.

Желая смягчить впечатление, вызванное его резким тоном, и расположить к нам миловидную администраторшу, я сказала со вздохом:

— Вы знаете, девушка, мы по дороге попали в такую аварию! Шофер, представьте, — насмерть, а мы отделались ушибами и легким испугом. Но пришлось добираться пешком, и все мы очень устали…

Дежурная ахнула и широко раскрыла глаза.

— Да что вы говорите! — воскликнула она. — Насмерть! Как страшно! Где же это?

— На трассе между Ключами и Коряжском, — не моргнув глазом, сказала я.

— Там все время бьются! — убежденно заявила администраторша. — Особенно когда шары зальют и гонят, как бешеные… И вы, что же, бедненькие, все время пешком?

Я скромно кивнула.

— Надо же! — вздохнула она. — А идти нужно! В командировке ведь… Сейчас с работой туго. У нас вот тоже — с температурой, а бежишь на работу… А куда денешься — вон их сколько вокруг, молодых без работы…