К сожалению, у автоматического оружия нет искусственного интеллекта, который бы руководил стрельбой. Потому оно выплевывало шипы один за другим, просто создавая огненный вал. О меткости тут и говорить было нечего.

Анна все-таки поддалась немного эмоциям. Я заметил, как побледнело ее лицо. Она вопросительно посмотрела на меня. В глазах читался немой вопрос: «Мы выживем?» В ответ я улыбнулся, насколько смог. То есть растянул рот, а вот взгляд мой едва ли стал теплее. Обстановка ухудшалась с каждой минутой.

Я показал Анне, как пополнить боезапас пулемётов. Сделать это было несложно: вытащить пластиковые боксы с патронами и уложить в специальный отсек. Оттуда мини-робот сам заберет нужное количество и сформирует ленту, которую затем заправит в патронную коробку. Беда в том, что боксов осталось всего ничего. Мы ведь на этой проклятой планете с парнями из моего взвода уже две недели… Были. За это время нам доставляли припасы лишь единожды, в перерывах между боями. Теперь и это заканчивалось.

Еще через двадцать минут стало понятно: скоро огневая волна нашей обороны будет прорвана, тогда зерглинги вплотную обступят бункер и станут пытаться проникнуть внутрь. Тогда мы окончательно потеряем связь с внешним миром. Потому я постарался поскорее, пока есть возможность, обратиться к полковнику.

— На связи! — прохрипел его недовольный нервный голос.

— Сэр, разрешите доложить.

— Быстрее, Майк!

— Сэр, у нас еще немного, и будет сломанная стрела.

— Как ты сказал? Повтори!

— Еще минут десять, и будет сломанная стрела, сэр! У меня заканчиваются боеприпасы!

Пауза. Шум в эфире. Молчание и сопение в микрофон.

— Черт… — наконец сказал полковник. — Не вовремя ты, сержант! У нас тут жарко.

— У меня уже не жарко, а огненно, сэр!

— Сколько сможешь продержаться?

— Двадцать минут.

— Понял тебя. Жди. Помогу, чем смогу.

Полковник отключился.

— Что такое сломанная стрела? — спросила Анна.

— Кодовый термин, означающий, что подразделение морской пехоты находится в критической ситуации. Раньше он имел другое значение — произошел инцидент с ядерным оружием, попавшим в аварию, но не создающий риска ядерной войны. Но пару столетий назад его вернули к прежнему значению, — ответил я.

— А что бывает, когда происходит… сломанная стрела?

— Это значит, что все ближайшие подразделения должны прийти на помощь. Если не могут, то… Ты точно хочешь знать?

— Да.

«Какая же она смелая», — с восхищением подумал я.

— Что по нам будет нанесен ракетный удар. Достаточный, чтобы всё в радиусе пары миль превратилось в пыль и камни, — ответил я.

Медик помолчала и сказала тихо:

— Надеюсь, до этого не дойдет.

Я промолчал. Что тут скажешь? Вместо этого пришлось действовать. Один из пулеметов внезапно затих. Его монитор показал: вышел из строя лентопротяжный механизм. Одна из деталей попросту расплавилась из-за огромной температуры. Заменить ее можно, я так делал. Но это минут десять, а их попросту нет. Пришлось отодвинуть пулемет и заменить его собой. Я начал прицельно бить по зерглингам, а у самого холодок по спине побежал: тварей было слишком много. Мне их не остановить.

Оставалась одна надежда — на помощь полковника. Если он не пришлет кого-нибудь… В эту же секунду я увидел высоко в небе эскадрилью миражей в составе трех кораблей. Они прикрывали четыре банши, которые, едва вынырнули из черно-оранжевых облаков, нанесли по зергам ракетно-бомбовый удар.

— Ложись! — крикнул я Анне, падая на пол. Сразу за этим почва под ногами вздрогнула от мощных, и было ощущение, что бункер приподнялся от грунта, а потом тяжело бухнулся на него. Сквозь толщину бронированных стен донесся жуткий грохот, я поспешно выключил динамики, но было поздно: в ушах теперь стоял звон.

Я поднялся на ноги через полминуты, когда вокруг всё стихло. Анна тоже встала, и мы приникли к наблюдательному окну, закрытому многослойным бронестеклом. Снаружи ничего нельзя было разглядеть. Сплошное зарево пожара и пыль.

Глава 17

Когда грохот стих, я первым делом посмотрел на сканер. Он показывал, что активных целей осталось совсем немного — не больше четверти от изначального числа. «Хороший показатель», — подумал я. Обрадовало и то, что сигнатуры не приближались больше к бункеру, а удалялись от него. Значит, зерги решили отступить, зализать свои раны или, как это у них происходит, регенерировать ткани. Сделать они это смогут только на слизи, около своего улья. «Мне нужно пойти туда и добить тварей», — неожиданно решил я.

Поднялся с пола, помог Анне подняться.

— Как ты? — спросил ее. Она была еще немного бледна, но выглядела уже более спокойно.

— Намного лучше, чем те твари снаружи, — пошутила, растянув губы. Глядя на них, мне очень захотелось ее поцеловать. Но такая спонтанность хороша, когда вы без скафандров. А тут пришлось бы сначала шлем снимать. Сперва свой, затем ее и пояснять, для чего это мне. Глупость какая! Пришлось в ответ только улыбнуться.

Я подошел к рации. Тишина. Только белый шум в эфире. Нет сигнала. Ну да, конечно. Те парни, что наверху, не знали о моей мачте, установленной на ближнем холме. Видимо, его напрочь снесло взрывами ракет. Так что нет смысла туда даже идти — одни обломки, разбросанные в радиусе сотни метров.

— Остались мы с тобой, эл ти, без связи с внешним миром, — пояснил я. Медик вздохнула.

— Но ведь это не значит, что нас тут оставят? — спросила с надеждой в голосе.

— Конечно, нет. Полковник если обещал, то выполнит. Его слово, оно прочнее, чем неосталь! — сказал я с пафосом. Аж самому неприятно стало. Но ведь я это произнес не для себя, не гордости ради за морпехов, а чтобы вселить в Анну надежду. Подействовало, кажется.

— Давай выйдем и посмотрим, как снаружи? — предложила медик.

— Давай попробуем, — согласился я.

Мы раскрыли тяжелую дверь, через шлюз выбрались наружу. Открывшаяся нам картина была эпичной. Вокруг, куда ни посмотри, валялись останки разорванных на куски, опаленных, обугленных, напрочь выгоревших до черноты зергов. Точнее, то были зерглинги, а вот надзирателей, их огромные туши я не увидел. Видимо, истребители их либо уничтожили подальше, либо те предпочли удрать, бросив своё войско на произвол судьбы. У зергов так: умные в случае опасности всегда уносят клешни подальше, а всякая мелочь сражается до последнего.

Я сам видел однажды, как торопливо улепетывали с поля боя два ультралиска. Видимо, Улей приказал им отступать, и те, развернувшись, пошли обратно, топча зерглингов и прочих. Те подыхали почками под тушами мощных тварей, но упорно пёрли дальше, на наши позиции. Такая вот у монстров тактика. Кто-то из них всегда жертвует собой ради других. Почти как у нас, у людей. Или