Первым заговорил пеший индеец.

— Где скво?

— Нет скво, — ответил Мэбри. — Вот — один конь… один револьвер.

Конный индеец что-то сказал тому, который спешился, и тот взялся за скобу двери.

— Стой!

Мэбри сделал шаг вперед, но конный индеец уже подхватил винтовку. Круто развернувшись, Мэбри выстрелил из-под полы куртки, и индеец, выронив оружие, упал через шею лошади на снег.

Выстрел застал индейцев врасплох. Они не видели револьвера у бледнолицего и теперь переводили растерянные взгляды с убитого на Мэбри. В воздухе стоял острый запах пороха.

Старший индеец, не желавший неприятностей, повернул коня и поскакал прочь. За ним последовал тот, что оставался на коне, а третий, спешившийся, едва нагнулся за упавшим винчестером, — как тут же пуля, взбив снег, прожужжала у его уха; по холмам прокатился винтовочный выстрел.

— Оставь ее! — крикнул Мэбри. — Проваливай!

Сиу пробормотал что-то злое и вскочил на коня; повернувшись, с лицом, потемневшим от гнева, он еще раз прокричал что-то в сторону Мэбри и помчался за товарищами.

Когда индейцы скрылись из вида, Мэбри поднял брошенный винчестер. Он был новее, чем его собственный, а на прикладе виднелись инициалы «X. С. « — украден у белого или снят с трупа.

С гребня холма с винтовкой в руках спустился Том Хили.

— Я решил дать им понять, что ты не один.

— Правильно решил.

— Индейцы могут напасть на фургоны, — возбужденно сказал Хили. — А вокруг бродят другие банды.

Индейский конь стоял в нескольких ярдах от мертвого воина. Ускакали и даже не взяли с собой труп, это лишний раз доказывало, что они были изгнаны из племени, возможно, и белые считали их преступниками.

На крупе индейского коня было старое клеймо. Когда Мэбри подошел к животному, оно чуть прянуло в сторону.

— Поедешь на этом, — сказал Мэбри. — Я оседлаю его для тебя.

В голове пульсировала тупая, упрямая боль, беспокоила рана в боку, но в целом чувствовал он себя сносно. Только вот насколько его хватит…

Сев на лошадей, они поскакали к фургонам. В морозном воздухе резко прозвучал одиночный выстрел, за которым последовал плотный ответный огонь. Мэбри пустил своего коня во весь опор.

На вершину холма они добрались в ту минуту, когда грянул очередной залп, за ним последовали крики.

Два фургона стояли так, как описывал Хили. Между ними, перекинувшись через бревно, лежал мертвый человек. Его голова казалась сплошной кровавой раной — с черепа был сдернут скальп.

К индейцам, ускакавшим от хижины, присоединились еще четверо. Трое из них в дверях фургона боролись с Дженис. Белый человек, лежавший на земле, силился приподняться, чтобы выстрелить. Но индеец выстрелил первым, и белый рухнул на землю.

Из фургона доносилась пальба. Мэбри, соскользнул с коня, встал на колено, прицелился и выстрелил.

Одного из индейцев бросило вперед, он всем телом ударился о борт фургона и сполз с земли. Мэбри тут же снова прицелился и послал пулю в цель.

Один из нападавших на Дженис отпрыгнул от девушки и кинулся за своей винтовкой, оставленной им у бревна. Теперь выстрелил Хили — индеец споткнулся, но продолжал двигаться к бревну.

Хили стрелял, не спешившись, и индейский конь понес его вниз по склону в самый центр свалки.

Мэбри ухватился за луку в тот момент, когда вороной двинулся за Хили. Почувствовав разрывающую боль в раненом боку, он все же сумел вскочить в седло, низко пригнувшись к шее скакуна на индейский манер.

Три сиу лежали у фургонов мертвыми, остальные бежали. Кто-то из них наудачу пальнул — Мэбри услышал, как просвистела рядом пуля.

Держа винтовку одной рукой поперек седла, он выстрелил, затем еще и еще раз — индеец упал.

Развернув вороного, Мэбри взглянул на фургоны. Хили катался по земле, схватившись с сиу. Доуди выскочила из фургона с кольтом в руке. А по тропе стремительно уносился всадник, перебросив через шею коня женщину — это была Дженис.

Хорошо отдохнувший вороной, откормленный зерном, послушно взял с места в карьер — Мэбри направил его наперерез сиу. Мэбри настиг похитителя, и тот, швырнув Дженис в сугроб, развернулся, чтобы встретить преследователя. Худощавый, дикого вида индеец прыгнул со своего коня на Мэбри. Оба рухнули в снег.

Сиу взмахнул ножом, но лишь пропорол куртку Мэбри. А тот, схватив индейца за сальные волосы, дернул его вниз, нанеся удар головой в лицо. «Ливерпульский поцелуй», известный в портовых забегаловках всем любителем драк без правил, был приемом, разящим наповал. Индеец отскочил от Мэбри со сломанным носом и разбитыми губами.

Не замечая направленного на него ножа, Мэбри нанес сиу новый удар. Тот упал, но, извернувшись, вскочил на ноги и ринулся на Мэбри, направив лезвие ножа снизу вверх. Мэбри отбил его руку в сторону, поймал ее в захват и перебросил противника через себя — раздался хруст сломанной кости.

Индеец тяжело упал, но вскочил вновь. Лицо его походило на кровавую маску, правая рука неестественно торчала вперед, но он все же пытался схватить свой винчестер. Мэбри выстрелил с бедра, и нападавший, сделав несколько неверных шагов, растянулся на снегу лицом вниз.

Дженис встала на колени, волосы ее рассыпались по плечам, сквозь изодранное платье проглядывало все в ссадинах и синяках тело.

Мэбри с бешено колотившимся сердцем оглядывался по сторонам, готовый застрелить любого, кто осмелится напасть на него. Но все оставшиеся в живых бандиты бежали.

Подойдя к Дженис на дрожащих ногах, он упал на колени рядом с ней. С прерывистым всхлипом девушка бросилась к нему на грудь. Обхватив ее за плечи, Мэбри взглянул в сторону фургонов.

Прикрыв глаза ладонью, Доуди смотрела на них. Насилие и жестокость внезапно вторглись в их жизнь — и исчезли. От костра поднимался легкий дымок. Тишина предзакатного зимнего дня дышала морозной свежестью. Серое небо сливалось с мглистым горизонтом, и только темная полоса деревьев нарушала монотонность пейзажа. Мэбри нежно и бережно поднял плачущую девушку и поставил ее на ноги.

Подойдя к вороному, он подобрал свой запорошенный снегом винчестер. Рана в боку открылась и кровоточила, боль пульсировала в висках.

Доуди ждала их. Ее лицо было бледным и спокойным.

— Их было семеро, — сказала она. — Они увели лошадей.

Два индейца лежали около фургонов. Один распростерся у ступенек. Он был застрелен в упор, грудь его была покрыта пороховыми ожогами. Мэбри задумчиво смотрел на Доуди, которая все еще не выпускала из рук кольт.

Тот, с кого сняли скальп, предварительно разбив голову, был Уайкоффом, Гриффина буквально изрешетили пули.

— Он убил еще одного там, под деревьями, — сказала Доуди. — Они налетели так неожиданно…