Трофеи делили на остановке после часа пути, пока хоронили погибших воинов. Из тридцати восьми захваченных ружей двенадцать оказались повреждёнными в ходе боя и камнепада, их Олег отложил для ремонта. Запас патронов уральского производства оказался неплохим, в среднем полсотни патронов на ружьё. Пушка тоже уральского производства, фитильная, без припасов, но этого добра хватало. Обрадовал трофейный револьвер с двумя подсумками патронов, стандартного калибра в десять миллиметров. Видимо, один из пушкарей двигался впереди орудия и не попал под завал. Сабли и другие трофеи уралец не стал рассматривать, доверил их распределение полусотнику Мене, гордому оказанным уважением. Все исправные ружья с патронами Олег передал в полусотню прикрытия, чем вызвал недоумённые выражения лиц у своих пушкарей и восхищение полусотника. Как понял из его слов уралец, Мена поклялся исполнять любой его приказ до самой смерти, даже если он будет противоречить приказу вождя.

Ракоци и своим ребятам командир своё решение объяснил позже, когда отряд шёл на соединение с основными силами орды.

– Я понимаю вашу обиду, – улыбнулся он, глядя на грустные лица парней, – у вас тоже будет огнестрельное оружие, не волнуйтесь. Во-первых, я отремонтирую повреждённые двенадцать ружей, и в каждом расчёте будут два стрелка. Но длинные ружья мешают настоящим пушкарям, смотрите, чем вооружены пушкари уральцев и казар.

Протянув револьвер для изучения, он пояснил, что для пушкарей такие револьверы гораздо удобнее. Не пройдёт и года, как все пушкари получат такие револьверы.

– Во-вторых, нам не надо будет отвлекаться для собственной защиты, пока полусотня Мены нас прикрывает, – Олег посмотрел на недоумённые лица парней, – пусть лучше они стреляют из ружей, наши пушки страшнее. Кстати, у нас появилось шестое орудие, вот наш главный трофей. А револьвер я подарю Мадьяру, зато свой второй револьвер прямо сейчас вручаю своему лучшему другу Ракоци, не как трофей, которых у него будет много, а в знак уважения. К нему один трофейный подсумок с патронами.

Так и сделал командир пушкарей, когда все добрались до каравана, тянувшегося по ущелью. Прискакав с Ракоци, Меной и сопровождающими, приданными вождём, к свите Мадьяра, он спешился и с поклоном передал тому револьвер с подсумком. Завистников среди вождей и старейшин у главного пушкаря и так хватало, а вызывать зависть и ненависть первого венгра не входило в его планы. Он догадывался, что рано или поздно, когда нужда в пушках уменьшится, Мадьяр легко расстанется с ним. И метод расставания несложно предвидеть, не увольнение с пенсионом, во всяком случае. Наиболее вероятный способ избавления от сильного вассала давно описан в литературе: либо яд, либо случайная стрела в спину на охоте. Белов надеялся к этому времени добраться до побережья Индийского океана и основать там своё поместье, позаботившись о его неприступности и своей безопасности. Собственно, поэтому он и постарался добиться уважения отряда прикрытия, с одними пушкарями воевать неудобно. Пока пушки нужны Мадьяру, Олег надеялся создать свой отряд, способный противостоять любому роду или племени в угорской орде. Чтобы никто из многочисленных завистников и недоброжелателей не мог уничтожить «выскочку уральца» мимоходом, во время какой-либо стычки с врагами.

К вечеру орда добралась до переправы через Пяндж, дальше дорога шла на юг, вдоль реки Сурхаб и дальше перевалами через Кабул прямо к великой реке Инд. Пользуясь светлым временем суток, Олег организовал тренировку стрелков грамотному обращению с ружьями. Показал, как заряжать оружие, и тут же запретил это делать в ближайшую неделю. Отправив парней чистить новинки, сам занялся ремонтом трофеев. Внимательный осмотр показал, что все ружья можно отремонтировать, у четырёх придётся укоротить стволы, а погнутые курки опытный оружейник исправил сразу. Так, что через пару дней почти вся полусотня Мены была вооружена огнестрельным оружием. И у пушкарей появилась преданная и мощная охрана от нападения со стороны.

Движение на юг – через перевалы – шло довольно быстро. В отличие от избалованных современников Олега, степняки неплохо справлялись с горными тропами. Когда-то давно, ещё в 1990 году, старший лейтенант Белов Олег отдыхал в этих краях. Тогда все окрестные горы удивили его отсутствием растительности. Олег привык, что на Урале лес растёт в горах очень густо, практически на голых камнях. В горах Копетдага, между Туркестаном и Афганистаном, в двадцатом веке растительности практически не было. Редкие одинокие деревца арчи, сохранившиеся на неприступных склонах, вызывали жалость своей обречённостью. Теперь, в восьмом веке, склоны Копетдага были ещё вполне зелёными, плотно поросшими десятком видов разных деревьев. Не только арчой, но и соснами, елями, пихтами, диким гранатом и другими лиственными породами. Для человека, не забывшего, какими станут эти склоны, такой вид вызывал грусть и настраивал на философский лад.

Глядя, как воины ежевечерне вырубают подчистую гектары лесных зарослей на топливо для костров, сомнения в рукотворности пустынь у нашего героя не возникали. Одно дело вырубить лес в Прикамье, где через пять лет сама поднимется густая поросль выше человеческого роста, совсем другое дело – вырубка горного можжевельника, арчи. На сухих склонах вырубленный лес шансов на восстановление не имеет, с трудом пробившиеся ростки вытопчут и сгложут дикие козы и домашний скот. А учитывая рост населения и сотни войн, которым ещё предстоит случиться в этих горах, шансов сохранить растительность на своих склонах Копетдаг не получит.

И не только растительность, животный мир нынешних зарослей, плотным ковром покрывавших склоны Копетдага, восхищал Белова. Тут водились не только снежные барсы, которых он видел ещё в 1990 году в заповеднике. Огромное количество разных птиц, от горных куропаток-уларов до фазанов и тетеревов! Соловьи развлекали своим пением каждое утро и вечер воинов, разбивавших ночлег на берегах рек. Несколько видов благородных оленей, ланей, зайцы, белки, не считая лис, волков, куниц и прочих шакалов, не шли ни в какое сравнение с полупустынными отрогами гор в двадцатом веке. Мелькнула самоуверенная мысль о захвате этих гор, хотя бы для сохранения растительного и животного мира. Но Белов понимал, что лишние сто – двести лет мирной жизни в горах мало что изменят в будущем. Нужно менять вектор развития целых цивилизаций, простому офицеру такое не под силу.

На горных узких тропах пушкари оказались в самом сложном положении, сначала переделали повозки, заузив колею и ширину повозки. А через пять дней от части повозок пришлось отказаться, перегрузив всё имущество на вьючных коней. Полностью бросить разобранный транспорт уралец не решался, сохранил все колёса, оси и упряжь на будущее. Часть груза досталась для переноски полусотне сопровождения, но парни не роптали, несли даже щиты, в любом случае вся орда угров двигалась пешком. Только вожди и старейшины продолжали форсить верхом, остальные воины жалели коней, вели на поводу, опасаясь сорваться и сломать ноги четвероногого друга. Таких травм избежать не удавалось, и пешее войско росло с каждым переходом. Аборигены, встречавшиеся по пути, как и все южане, вели себя мирно в отношении огромного войска либо уходили в горы. Никаких столкновений с ними за весь переход так и не произошло. Почти месяц ушёл на преодоление отрогов Памира, отделявшего Амударью от Инда.