— Пожалуйста! — ехидно улыбнулся лодочник, казалось, заявление Круглова его больше позабавило. — Все равно на лодке вы никуда не уплывете.

Тут из-за плетня вышел сатир, отходивший туда по мокрому делу. Увидев «черта», Харитон снисходительно посмотрел на Круглова:

— Тут вам и черти не помогут. Только я знаю заветное слово, приводящее лодку в движение. Так что либо платите, либо идите своим путем.

Алексей понимал, что паромщик не врет, с ним такими вещами никто бы не позволил шутить.

— Командир, да что с ним цацкаться! — не выдержал Архип. — Только свистни, мы его так отмутузим, маму родную как звать забудет, а слово заветное на блюдечке выложит.

Харитон с тревогой посмотрел на Командира — свистнет али нет?

— Цыц! Яйца буйвола не учат! — цыкнул Алексей вместо свиста и пояснил: — Он некомбатант, хотя и сторона заинтересованная, поэтому, я думаю, мы с ним договоримся.

Круглов красноречиво уставился на паромщика.

— Хорошо, вот возьми мой нож в придачу. — Круглов отцепил ножны от ремня и протянул лодочнику. — Здесь и пила, и кусачки, и фонарь и… короче, многофункциональный.

Харитон уже с неподдельным интересом осмотрел подарок и остался доволен.

— Маловато будет! — произнес он в надежде разжиться еще какой-нибудь диковинкой.

— В самый раз! — сквозь стиснутые зубы проговорил Алексей, сжав кулаки.

— Ладно-ладно, с тобой в цене сошлись, — замахал руками Харитон, — а остальные чем платить будут?

— Не нарывайся, лодочник! — окончательно разозлился Круглов, одной рукой взял того за чуб, а вторую, сжав в кулак, сунул под нос: — Так не хочешь по-хорошему или как?

— Или как, — вздохнул Харитон и, вытащив ноги из воды, стал натягивать на них сапоги. — Сейчас вот обуюсь.

Пока он готовил лодку к переправе, сатир отозвал Круглова в сторону:

— Этот Харитон мне не нравится, — заговорщицким шепотом произнес Фавнус.

— Неужели? — усмехнулся Алексей. — Я думал, ты на него запал.

— Не ерничай, — насупился сатир, таким серьезным (не обеспокоенным, не напуганным, а именно серьезным) Алексей его еще не видел. — Он мне напоминает одного типа — Харона. Тот тоже лодочник, и тоже, представь себе, на границе между царствами живых и мертвых промышляет, как этот сказал, чертовыми рейсами. Тот еще гусь. Чувствую, что и этот тоже не прост, как кажется. За ним нужен глаз да глаз, покуда перебираться будем.

— Присмотрим, — пообещал, подозрительно поглядывая на лодочника, Круглов. — Нас не проведет.

— Главное, чтобы переправил, — уточнил сатир.

Когда все приготовления были закончены, отряд Круглова погрузился в лодку. Харитон Герасимович Бульбуль запрыгнул последним и, сев на корме, отвернулся и прошептал заветное слово. Лодка качнулась на волнах и, набирая скорость, плавно поплыла в сторону противоположного берега. Круглов открыл было рот спросить что-то, но торжественно-траурный вид Харитона, приложившего палец к губам, заставил его замолчать. Дальнейшее плавание проходило в полной тишине, лишь речная волна билась о борта их плавсредства. Где-то на середине реки Круглов, следивший за паромщиком, заметил, как тот обеспокоенно стал вглядываться в водную гладь. Заметив что-то в глубине вод, он поднес пальцы ко рту, намереваясь свистнуть.

— Стоять! — крикнул Алексей и прыгнул к лодочнику, но чуть-чуть не успел. Раздался свист. Харитон успел подать кому-то или чему-то сигнал.

— Ты, гондольер! — в бешенстве заорал на него прапорщик. — Ты кому свистишь, сука!

— Командир, духи! — разом закричали закрестившиеся монахи. — Духи, Командир!

Круглов развернулся на крики. Вокруг лодки кружили вылетевшие из воды призраки, может, духи реки, может, души утопленников, всего в количестве четырех единиц. Он не знал, что когда-то в этой реке последовательно, один за другим, утонули все родственники Харитона, и возможно, это их не отпетые злобные души сейчас кружили вокруг лодки, ужасая сатира, пугая братьев и зля прапорщика.

— Это же сирены! — раздался визг сатира. — Я думал, что это все древние мифы! — едва ли ни прорыдал он, уткнувшись лицом в грудь Круглова.

— Это что! — пытался подбодрить его Алексей. — Я думал, что и сатиры — древние мифы!

— Нам конец! — начал биться в припадке ужаса Фавнус. — Свистать всех на…

Но ему не дали закончить причитания. Кружившие так называемые сирены стали завывать с такой силой, что и заговоренные на вопли нечисти близнецы схватились за уши от невыносимой боли. А что говорить про Алексея и Фавнуса, подобными заговорами не защищенных. Комфортно на этой лодке чувствовал себя лишь зло улыбавшийся Харитон. От изматывающего визга отряд Алексея повалился на дно лодки, корчась в страшных муках. Первым не выдержал сатир: решив от визга сирен скрыться в пучине, он пополз к борту. Понимая, что враги этого и добиваются, Алексей, превозмогая боль, схватил Фавнуса за копыто и потянул назад. Затем, увидев сквозь мутную пелену в глазах веселившегося паромщика, он передал копыто брыкавшегося сатира в руку одного из братьев и пополз к тому на корму. Умирать, так вместе с этим поганцем.

Увидев приближающегося богатыря, Харитон вытащил из ножен подарочный нож, но даже визг сирен не смог до такой степени измучить спецназовца, чтобы он забыл хоть один прием рукопашного боя против противника с холодным оружием. Выбитый из рук коварного гондольера нож плюхнулся в воду. Алексей схватил Харитона за горло.

— Я убью тебя, лодочник! — через силу прохрипел он Харитону и выбросил того за борт. Призрачные субстанции кинулись к попавшему в воду паромщику и потащили его в глубину.

— Иберглодка! — только и успел крикнуть захлебывавшийся паромщик и скрылся под водой. Визг сирен внезапно оборвался, а лодка остановилась посредине реки. Приходившие в себя братья, поматывая головами, выглянули за борт.

— Что он там кричал? — спросил Архип у Антипа.

— Кажется, матерился, — пожал плечами Антип и вытер со лба капли пота. — Фу-у, кажись, пронесло.

— Меня точно чуть не пронесло, — подал слабенький голос Фавнус. — Я такого больше не выдержу, утоплюсь.

— Зашибись! — потирая виски, «обрадовался» севший на место Харитона прапорщик. — Мы стоим посреди проклятой реки в этой проклятой лодке.

Он первым заметил, что, несмотря на довольно сильное течение, лодку никуда не сносило, словно она села на мель.

— Не ровен час вернутся! — продолжил мысли вслух Алексей. — Тогда точно «много вода пить будем».

У сатира от этих предположений сразу же разыгралась морская болезнь. Глядя на его муки, Алексей уже из жалости решил, кого они следующим вышвырнут в жертву речным духам, а вслух сказал:

— Кто слышал, что там кричал местный Харон, царствие ему морское?

— Кажется, иберглодка? — неуверенно сказал Антип.